Кольцов, николай константинович. Кольцов Николай - биография, факты из жизни, фотографии, справочная информация

(1872-07-15 ) Место работы Московский университет ,
Университет Шанявского ,
МВЖК ,
МГУ ,
Альма-матер Учёное звание Известные ученики И. А. Рапопорт ,
Н. В. Тимофеев-Ресовский ,
В. П. Эфроимсон ,
Н. П. Дубинин ,
Г. И. Роскин

Могила биолога Н. К. Кольцова на Введенском кладбище в Москве

Биография

Родился в московской семье бухгалтера крупной меховой фирмы.

С золотой медалью в 1890 году окончил 6-ю Московскую гимназию и поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета , где поначалу специализировался в области сравнительной анатомии и сравнительной эмбриологии . Научным руководителем Кольцова в этот период был один из ведущих русских зоологов М. А. Мензбир .

После окончания (в 1895 году) университета с дипломом 1-й степени и золотой медалью за сочинение «Пояс задних конечностей и задние конечности животных» (1894) он был рекомендован Мензбиром к оставлению «для подготовки к профессорскому званию» по кафедре сравнительной анатомии.

С осени 1897 года занимался за границей: в гистологической лаборатории Флемминга в Киле и на различных зоологических станциях - в Неаполе, Виллафранке , Роскове.

С момента возникновения журнала «Природа » в 1912 году был его соредактором, с 1914 года - редактором.

Летом 1917 года на средства Московского общества научных институтов был создан , который возглавил Н. К. Кольцов. С работой в этом институте связаны все его основные научные достижения послереволюционного периода. Это был первый многодисциплинарный институт, независимый от высших учебных заведений, который объединил биологов различных специальностей - генетиков, физиологов, цитологов и т. д. К 30-м годам он стал признанным научным центром мирового уровня. Гонения на генетику, естественно, не могли не затронуть институт. В 1938 году институт был передан из системы Наркомздрава РСФСР в Академию наук СССР, реорганизован и переименован в Институт цитологии, гистологии и эмбриологии, а в следующем году Кольцов был снят с должности директора.

В 1918 году Кольцов организовал Аниковскую генетическую станцию; затем в Тульской области была организована другая станция по птицеводству. В начале 1920 года обе станции были объединены, а в 1925 станция получила название Центральной станции по генетике сельскохозяйственных животных, директором которой в разные годы был Н. К. Кольцов, а затем его ученики. В 1920-х годах было создано Русское евгеническое общество , в работе которого Кольцов принимал самое активное участие; под его редакцией вышли в свет 7 томов «Русского евгенического журнала».

Был приговорён верховным ревтрибуналом в числе девятнадцати обвиняемых к расстрелу, однако расстрел был заменён, по одним данным, на условное тюремное заключение на пять лет, по другим , - на концентрационный лагерь до конца гражданской войны. Однако весьма скоро был освобождён по распоряжению Ленина благодаря ходатайствам П. А. Кропоткина, М. Горького, А. В. Луначарского и др.

Научная деятельность

Показал, главным образом на сперматозоидах десятиногих ракообразных , формообразующее значение клеточных «скелетов» (кольцовский принцип), действие ионных рядов на реакции сократимых и пигментных клеток, физико-химических воздействий на активацию неоплодотворённых яиц к развитию. Первым разработал гипотезу молекулярного строения и матричной репродукции хромосом («наследственные молекулы»), предвосхитившую главнейшие принципиальные положения современной молекулярной биологии и генетики (1928) . Первым из русских учёных привнёс физико-химический метод, вошедший в набор основных методов биологических исследований.

Достижения

  • Организатор первых экспериментальных лабораторий в России.
  • Создатель в Москве (лето 1917 года).
  • Один из основателей генетики в России и слияния её достижений с эволюционной теорией.
  • Организатор крупнейшей кафедры экспериментальной биологии в Московском университете (впоследствии она послужила основой для пяти кафедр биофака МГУ).
  • Организатор и глава Русского евгенического общества , задачи которого позднее реализовались в области медицинской генетики. Первое заседание общества состоялось 19-20 ноября 1920 года в ИЭБ.
  • Организатор и участник создания трёх биостанций (Звенигородской, Аниковской и Кропотовской).
  • Организатор и редактор ряда периодических научных изданий.
  • Создал фундамент отечественной школы экспериментальной биологии, которая противостояла лженаучным теориям Т. Лысенко и впоследствии смогла их окончательно преодолеть.

Публикации

Монографии

  • «Исследования о форме клетки. Часть I. Исследование о спермиях десятиногих раков в связи с общими соображениями относительно организации клетки». 1905.
  • «Исследования о форме клетки. Часть II.» 1908.
  • «Организация клетки. Сб. экспериментальных иссл., статей и речей». - М.-Л., 1903-1935.
  • «Памяти павших. Жертвы из среды московского студенчества в октябрьские и декабрьские дни». 1906.
  • «К университетскому вопросу». 1909, 1910.

Статьи

  • «Образование новых видов и число хромосом» // Успехи экспериментальной биологии. Т. 1. Вып. 2. 1922.
  • «Генетический анализ психических особенностей человека» // Русский евгенический журнал. Т. 1. Вып. 3-4. 1923.
  • «Улучшение человеческой породы». Пг., 1923.
  • «Влияние культур на отбор в человечестве» // Русский евгенический журнал. Т. 2. Вып. 1. 1924.
  • «Жизнь» // Научное слово. № 9. 1928.
  • «Физико-химические основы морфологии» // Успехи экспериментальной биологии. Сер. Б. Т. 7. Вып. 1. 1928.
  • «Задачи и методы изучения расовой патологии» // Русский евгенический журнал. Т. 7. Вып. 2-3. 1929.
  • «Об экспериментальном получении мутаций» // Журнал экспериментальной биологии. Т. 6. Вып. 4. 1930.
  • «Проблема прогрессивной эволюции» // Биологический журнал. Т. 2. № 4-5. 1933.
  • «Наследственные молекулы» // Наука и жизнь. № 5. 1935.
  • «Структура хромосом и обмен веществ в них» // Биологический журнал. Т. 7. № 1. 1938.
  • «Физико-химические основы морфологии» // Классики советской генетики. 1920-1940. - Л., 1968.

Ученики

Память ISBN 5-89826-262-8 .

  • Волков В. А., Куликова М. В. Московские профессора XVIII - начала XX веков. Естественные и технические науки. - М. : Янус-К; Московские учебники и картолитография, 2003. - С. 123-125. - 294 с. - 2 000 экз. - ISBN 5-8037-0164-5 .
  • Озернюк Н. Д. Научная школа Н. К. Кольцова. Ученики и соратники. - М. : Тов-во науч. изд. КМК, 2012. - 360 с.
  • Полынин В. М. Пророк в своём Отечестве. - М. : Советская Россия , 1969. - 216 с.
  • Раменский, Е. В. Николай Кольцов. Биолог, обогнавший время. - М. : Наука, 2012. - 385 с. - (Научно-популярная литература).
  • Раппопорт И. А. Кольцов, каким я его помню. - С. 14-20.
  • «Судьба России зависит прежде всего от того, удастся ли в ней сохраниться и размножиться… активному типу (людей) или возьмет перевес тип инертный, и драгоценные гены активности погибнут».

    Н.К. Кольцов

    На Пасху 1877 года младшему, Николеньке, подарили красный шар на ниточке. За нее можно было притянуть его от потолка. Кольцов вспоминал: «А мне хотелось, чтобы шар поднялся повыше. Я вскарабкался на окно, открыл форточку и просунул шар наружу. То-то он взвился вверх! Но веревочка выскользнула из моих рук, и шар совсем улетел. Нянюшка и старшие дети бросились его ловить и, конечно, безуспешно».

    Воздушный шарик - символ детской мечты. Он не раз появится в искусстве ХХ века. В картине С.А. Лучишкина «Шар улетел» (1926), в фильме «Красный шар» Альбера Ламориса (1956)… Пел об этом и Окуджава: «Девочка плачет – шарик улетел…» А Коля Кольцов не плакал. Ему нравилось, что шар поднимался все выше, туда, где над Кремлем яркими меловыми пятнами вспыхивали голуби. Между этим весенним и другим, мрачным, днем пролегла жизнь великого русского биолога.

    В 1912 году он писал будущей жене из Парижа о полете на аэроплане: «Ощущение полета совсем новое, неожиданное. Страха не было совсем. Но хотелось двигаться, активно принять участие в полете». В 30-е годы советские воздухоплавательные аппараты ставили рекорды высоты. Конечно же, внимание Кольцова привлечет возможность исследовать мутагенное действие космического излучения. На стратостате «1-бис СССР» до высоты в 20 000 м поднимутся его дрозофилы. Небо его завораживало…

    Биология – это судьба

    Николай Константинович Кольцов родился в московской семье со скромным достатком и прочными устоями. Он рано лишился отца. Тот, словно в народной песне, «в степи замерз». Какая русская судьба!

    В гимназии он, конечно же, получил золотую медаль. В 1890 году поступил в Московский университет, в прекрасную классическую зоологическую школу профессора М.А. Мензбира. И снова получил золотую медаль за студенческую работу «Пояс задних конечностей и задние конечности позвоночных». Но думающего студента быстро перестала удовлетворять морфология, внешний, описательный подход в биологии. Кольцов стал тянуться к гистологии и эмбриологии.

    А в это время, на рубеже веков, российская наука, наши биологи совершат ряд крупнейших, революционных открытий. Отечественная наука успешно закладывала основы развития России на десятилетия вперед. Это была заявка на место среди первых держав мира. Впереди шли нобелевские лауреаты-биологи, Иван Павлов и Илья Мечников. Российским «американистам» следует помнить, что заокеанские биологи догнали нас только в 1933 году. Их первым лауреатом станет Томас Морган.

    Свой весомый вклад в просвещение и науку внесли отечественные меценаты. На полученную стипендию Николая Кольцова в 1897 году отправили продолжать образование в европейских лабораториях. Мензбир был прозорлив: «Я надеюсь, вы привезете с собой не одну диссертацию!»

    Особую роль в жизни ученого сыграет Неаполитанская морская зоологическая станция. Первоначально, в 1868–1869 годах, она была основана на Сицилии русским исследователем Николаем Миклухо-Маклаем и его другом, наполовину русским Антоном Дорном. Позже Дорн перенес ее в Неаполь. Там Кольцов успешно сделает свою работу о развитии головы миноги и этим «завершит сравнительно-анатомический период» своих исследований.

    В Неаполе он познакомится с Гансом Дришем, ставшем вместе с Вильгельмом Ру основателем новой дисциплины – механики (биологии) развития. Другим соседом по пансиону был Г. Гербст. Тот был занят влиянием отдельных ионов морской воды на развитие яиц морского ежа. Русский ученый черпал здесь первые намеки для будущих планов.

    Это было интересное время рождения новой, экспериментальной биологии.

    Вернувшись в Москву в 1899 году, Кольцов защищает магистерскую диссертацию. Приват-доцентом он читает курс цитологии.

    1902 год ученый встречает в Европе и начинает исследовать влияние ионов на форму свободных животных клеток. Не сразу находит он свой объект исследования. Им стали очень разные по форме спермии морских раков (лобстеров). Вспомнив лекции профессора А.Г. Столетова, Кольцов создает модель изменения формы животных клеток. Чем более мощными и прочными являются эластичные образования внутри клетки, тем сильнее последние отклоняются от формы шара. Они противостоят внутреннему осмотическому давлению, уравновешиваемому осмотическим давлением наружной среды.

    Так родился «кольцовский принцип организации клеток», а с этим пришло и международное признание. Так – не во второй половине, а на заре ХХ века – состоялось открытие цитоскелета. В Россию вместе с докторской диссертацией Кольцов привезет физико-химическую биологию.

    Революция, генетика, эволюция

    Широкие замыслы требовали соратников. Любимец студентов Кольцов начал выращивать свою школу в Московском университете, продолжил на высших женских курсах Герье и в Народном университете генерала Шанявского.

    По своим политическим взглядам ученый был близок к левым. В январские дни 1906 года он отказался от защиты докторской диссертации при закрытых дверях – студенты бастовали. Позже вышла его брошюра «Памяти павших. Жертвы из среды московского студенчества в октябрьские и декабрьские дни». Его выдавливают из Московского университета. Окончательно он покинет его в 1911 году вместе с большой группой профессоров и преподавателей. Это был протест против наступления министра просвещения Л.А. Кассо на университетскую автономию.

    В Университете Шанявского Кольцов создает первую в мире лабораторию экспериментальной биологии. В 1916 году публично ставит задачу изменять наследственность организмов, действуя на них излучениями и активными химическими соединениями. В том же году с подачи Ивана Петровича Павлова «левого» и всего лишь магистра (!) Кольцова избирают в Императорскую академию. От избрания полным академиком он отказывается: это требовало переезда в столицу, а в Москве Кольцов уже «оброс» учениками. В 1917 году московские предприниматели финансировали создание кольцовского Института экспериментальной биологии.

    Революция, голод, Гражданская война спутали все карты. Но ученым и просвещенным большевикам (Н.А. Семашко) удастся «протащить» сквозь революцию несколько научных учреждений. Несмотря на арест в 1920 году (с последующим освобождением по распоряжению Ленина), работы Кольцов не прекратил.

    Как станет понятно, еще в 1915 году у него стала вызревать идея о биологической матрице (в окончательной версии – 1927 год). Одновременно с интересом учителя к генетике появляется первый в России профессиональный генетик А.С. Серебровский. Кольцова возвращают в Московский университет. Его институт в 1925 году получает прекрасный особняк на Воронцовом Поле (сегодня в нем находится посольство Индии) и вскоре становится международно известным. «Боевой задачей» института делаются генетика и эволюция.

    Биологическая матрица

    Кольцов и его школа во многом определят лицо биологии ХХ века. В первую очередь это матричная гипотеза, стержень молекулярной биологии. По Кольцову, биологические признаки закодированы в химическом строении наследственной молекулы (генонемы). «Всякая молекула от молекулы». Он предполагал белковую природу матрицы, но при этом постулировал ряд ее свойств, полностью приложимых к нуклеиновым кислотам. Кольцов видел гены отдельными участками генонемы. Он писал о сборке новой генонемы на существующей матрице.

    Мутации появляются благодаря изменениям в химическом строении макромолекулы. Простейшее из таких изменений – метилирование: «Следует признать гены способными к изменчивости, в частности к мутациям, так как во всяком органическом соединении атом водорода может быть скачкообразно заменен группой СН3». Этот эффект ученый предсказал еще в 1915 году!

    Таким образом, исполнилось уже 100 лет представлениям Кольцова о метилировании генома! Это признанный в наши дни механизм эпигенетических (изменение работы, экспрессии генов, не затрагивающее последовательности ДНК) изменений. «Доподлинно известно, что метилирование ДНК… контролирует все генетические процессы» (Б.Ф. Ванюшин, 2005). От выживания в условиях ленинградской блокады до пресловутой яровизации. Использовав это явление, якобы дающее прирост урожаев, сделал себе имя Трофим Лысенко.

    Известна каноническая «история» молекулярной биологии. Согласно ей, основателями этой науки были физики (Эрвин Шрёдингер и др.). Симон Шноль в свое время показал, как это было на самом деле.

    В 1935 году ученик Кольцова Тимофеев-Ресовский со своими младшими немецкими коллегами К. Циммером и М. Дельбрюком выпустил работу «Зеленая тетрадь», или TZD. В ней, отталкиваясь от представлений Кольцова о наследственных молекулах, исследователи попытались определить размер отдельного гена. Они опирались на генетику дрозофилы и использовали радиобиологическую теорию мишени.

    В 1943 году «Зеленую тетрадь» прочел классик физики Эрвин Шредингер. Он был восхищен. Стал читать лекции на эту тему и написал книгу, в русском переводе она называется «Что такое жизнь с точки зрения физики?». Он популярно изложил содержание работы, дополнив ее своими не всегда корректными соображениями. Как некогда шутили, физики зачастую судят о биологии, как девственница о любви. В его книге легко прослеживаются целые пассажи из представлений Кольцова. Его авторства Шредингер не назвал.

    Не соглашается с канонической историей этой науки и парижский молекулярный биолог Мишель Моранж. Он начал с того, что в своей версии подчеркнул роль французских нобелевских лауреатов, потеснив в ее истории англосаксов. Копнув глубже, Моранж (2011) обнаружил две большие работы Кольцова на французском языке – 1935 и 1939 годов. Французский исследователь подтверждает авторство Кольцова в создании матричной гипотезы. Более того, он утверждает, что Кольцову принадлежит и понятие «эпигенетика» (1935). Именно ему, а не К. Уоддингтону, присвоившему себе честь этого открытия (1942).

    Как «левого» Кольцова вытеснили из Московского университета при «кровавом царизме», так и «правого», а потом твердого противника лысенковщины Кольцова лишили кафедры и директорства в созданном им институте. В годы господства Лысенко (1941–1965) имя Кольцова было под запретом. А это было время становления новой, молекулярной биологии.

    Когда Кольцова «разрешили», многие достижения ученого и его школы уже были «адаптированы» на Западе. А на родине они поросли травой забвенья и потому виделись как западные чудо-открытия.

    Улучшение человеческой породы

    У Николая Константиновича Кольцова и Владимира Ивановича Вернадского еще до революции была общая цель – «организация русской науки». Скупой на похвалы Вернадский видел в Кольцове «крупного ученого и сознательного гражданина… блестящего лектора, педагога и организатора». Школа Кольцова подтвердила многие догадки учителя и продолжила его направления.

    Н.В. Тимофеев-Ресовский, В.В. Сахаров и И.А. Рапопорт – создатели радиационного и химического мутагенеза. Первый и третий были номинированы на Нобелевскую премию. Они не стали лауреатами лишь по политическим причинам. Еще до войны у Кольцова успешно занимались генной инженерией (Н.П. Дубинин). Были выведены многие тысячи клонов организмов (Б.Л. Астауров). Б.В. Кедровский показал роль нуклеиновых кислот в живой клетке. Сотрудники и ученики Николая Константиновича (С.С. Четвериков и др.) были первопроходцами в синтетической теории эволюции.

    Ушаты лжи и помоев обрушились на Кольцова из-за евгеники. Он вместе с замечательным отечественным генетиком Ю.А. Филипченко стал ее основателем в советской России. Кольцов считал, что биология стоит над социальными и политическими течениями. Он смотрел на них как ученый и сознательный гражданин, озабоченный «сбережением народа» (М.В. Ломоносов).

    Кольцов не отрывал евгенику от генетики человека. Но данных антропогенетики было очень мало, и евгеника для него отчасти была социальным мечтанием в духе раннего Горького, мечтой о прекрасном Человеке. А с другой стороны – «интересной проблемой в «интересную» историческую эпоху, когда… огромная масса людей начинает голодать, резать друг друга и стрелять», – саркастически замечал Тимофеев-Ресовский.

    Кольцов видел двойственность революции. Она – толчок к развитию и возможность многим людям выплыть на поверхность. Одновременно, по Кольцову, «раса беднеет активными элементами». С обеих сторон гибнут наиболее деятельные, решительные, убежденные. Ученый привлек для пояснения фантастику Герберта Уэллса. Для завоевания Земли марсиане, опираясь на генетику, должны были провести истребление «всех особей с врожденным фактором независимости». Оставшиеся покорились бы марсианам.

    Намеки, сделанные в 1920-е годы, были прозрачны. У нас этот процесс не прекращался и дальше. В 1926–1939 годы потери русских от репрессий были выше средних по стране, а показатели естественного прироста – ниже. Замечательным продолжателем этого направления исследований учителя стал Владимир Павлович Эфроимсон.

    2 декабря 1940 года, отравившись порцией семги в ресторане гостиницы «Европейская» в Ленинграде, Николай Константинович Кольцов уйдет из жизни. Это произошло вскоре после ареста Николая Ивановича Вавилова. Кольцова привлекали для дачи показаний. Ничего полезного для себя по «делу Вавилова» следователи не услышали. Рожденный летать не cтанет ползать. Само существование академиков Вавилова и Кольцова было мощной преградой на пути шарлатанов от биологии. И судьба обоих была решена.

    Причиной смерти Кольцова называли внезапный инфаркт. Документы 2-й станции скорой помощи Ленинграда говорят о другом (Архив РАН Ф 450, Оп. 2, Ед. хр. 28). В 17 часов 27 ноября 1940 года он съел в ресторане семгу. Стали развиваться слабость и признаки отравления. Известные средства не помогали. Началась непрерывная рвота, нарастала боль за грудиной. Больной был госпитализирован. Временами он терял сознание. Светила медицины были бессильны. В 10 утра 2 декабря его не стало. Вечером покончила с собой его жена и соратница Мария Полиевктовна. В последние годы постоянной травли мужа она носила в перстне цианид. Рихард Гольдшмидт напишет: «Это просто чудо, что в эпоху чисток и казней он умер своей смертью». Друг великого биолога ошибся. Чуда не произошло. Кольцов был не арестован, а казнен вождем.

    У России была великая история помимо военной. Кольцов сильно обогнал свое время, по творческой мощи он был сродни героям Возрождения. Полностью оценить его идеи не сумели даже крупные ученые-кольцовцы – не пришло время. У нас до сих пор нет ни памятника, ни даже мемориальной доски ученому.

    КОЛЬЦОВ, НИКОЛАЙ КОНСТАНТИНОВИЧ (1872–1940), русский биолог, автор идеи матричного синтеза «наследственных молекул». Родился 15 (8) июля 1872 в Москве в семье бухгалтера крупной меховой фирмы. Восьми лет поступил в Московскую гимназию, которую окончил с золотой медалью. В юные годы собирал растения, коллекционировал семена и насекомых, исходил пешком всю Московскую губернию, а позже – весь Крым. В 1890 поступил на естественное отделение физико-математического факультета Московского университета, где специализировался в области сравнительной анатомии и сравнительной эмбриологии. Руководителем Кольцова в этот период был глава школы русских зоологов М.А.Мензбир. В 1894 принял участие в работе IX съезда русских естествоиспытателей и врачей, где выступил с докладом Значение хрящевых центров при развитии таза позвоночных , а затем выполнил фундаментальное исследование Пояс задних конечностей и задние конечности позвоночных , за которое ему была присуждена золотая медаль.

    По окончании университета (1894) Кольцов был оставлен в нем для подготовки к профессорскому званию и после трехлетних занятий и успешной сдачи шести магистерских экзаменов был командирован в на два года за границу. Работал в лабораториях Германии и на морских биостанциях в Италии . Собранный материал послужил основой для магистерской диссертации, которую Кольцов защитил в 1901.

    Еще в годы учебы наметился поворот интересов Кольцова от сравнительной анатомии к цитологии . Получив после возвращения из заграничной командировки право на приват-доцентский курс, он начинает читать лекции именно по этому предмету. В 1902 Кольцов был вновь командирован за границу, где в течение двух лет работал в крупнейших биологических лабораториях и на морских станциях. Эти годы совпали с периодом, когда в биологии наметилось падение интереса к чисто описательным морфологическим наукам и стали зарождаться новые течения – экспериментальная цитология, биологическая химия, механика развития, генетика, открывавшие совершенно новые подходы к познанию органического мира. Общение Кольцова с крупнейшими цитологами Европы (В.Флемингом, О.Бючли), а также с Р.Гольдшмидтом и М.Гартманом окончательно утвердило его в решении «перейти от изучения морфологии на мертвых препаратах к исследованию жизненных процессов на живых объектах». Во время пребывания во второй заграничной командировке он выполнил первую часть своих классических Исследований о форме клетки Исследование о спермиях десятиногих раков в связи с общими соображениями относительно организации клетки (1905), предназначавшуюся для докторской диссертации. Эта работа вместе со второй частью Исследований о форме клетки , вышедшей в 1908, утвердилась в науке как «кольцовский принцип» формоопределяющих клеточных скелетов (цитоскелетов).

    Вернувшись в Россию в 1903, Кольцов, не прекращая научных исследований, занялся интенсивной педагогической и научно-организационной работой. Начатый еще в 1899 курс цитологии перерос в дотоле неизвестный курс общей биологии. Огромной популярностью у студентов пользовался второй читавшийся Кольцовым курс – «Систематическая зоология». Единое целое с лекциями составил созданный Кольцовым «Большой зоологический практикум», куда студенты принимались по конкурсу.

    Кольцов был деятельным членом кружка, возглавляемого большевиком П.К.Штернбергом. В дни революции 1905 центр работы кружка был перенесен из обсерватории, в которой работал Штернберг, в кабинет Кольцова. Здесь составлялись коллективные протесты, ходатайства, печатались на подпольном мимеографе воззвания студенческого комитета, хранились листовки. Умонастроение Кольцова в этот период лучше всего характеризует его книга Памяти павших. Жертвы из среды московского студенчества в октябрьские и декабрьские дни (1906). Вышедшая в день открытия первой Думы, книга была в тот же день конфискована, но больше половины тиража уже успело разойтись. Вскоре после подавления революции должна была состояться защита докторской диссертации Кольцова, но он отказался от защиты «в такие дни при закрытых дверях». В 1909 за участие в политической деятельности Кольцов был отстранен от занятий, а в 1911 вместе с другими ведущими преподавателями Московского университета подал в отставку и до 1918 преподавал на Высших женских курсах и в Московском народном университете Шанявского. В последнем им была создана прекрасная лаборатория и подготовлена плеяда известных биологов (М.М.Завадовский, А.С.Серебровский, С.Н.Скадовский, Г.И.Роскин и др.).

    От изучения опорных скелетных элементов клетки Кольцов переходит к изучению сократимых структур. Появляется третья часть его Исследований о форме клетки Исследования о сократимости стебелька Zoothamnium alternans (1911), а затем работы о влиянии на физиологические процессы в клетке катионов (1912) и водородных ионов (1915). Эти исследования имели важное значение для установления так называемых физиологических ионных рядов, а также привлекли внимание русских биологов к важнейшей проблеме активной роли среды и положили начало целому периоду в развитии физико-химической биологии в России. В 1916 за вклад в науку, сделанный Кольцовым к этому времени, он был избран членом-корреспондентом Российской АН.

    В 1917 на средства Московского общества научных институтов для Кольцова был создан Институт экспериментальной биологии, который долгое время оставался единственным не связанным с преподаванием биологическим исследовательским учреждением страны. Здесь Кольцов получил возможность «объединить ряд новейших течений современной экспериментальной биологии с тем, чтобы изучать те или иные проблемы с разных точек зрения и по возможности разными методами». Речь шла о физиологии развития, генетике, биохимии и цитологии. Научный коллектив Института вначале состоял из учеников Кольцова, а затем пополнился крупными биологами из других научных школ. В разное время здесь работали А.С.Серебровский, Н.В.Тимофеев-Ресовский, С.С.Четвериков, Г.В.Эпштейн, Н.П.Дубинин, Г.В.Лопашов, И.А.Рапопорт, П.Ф.Рокицкий, Б.Н.Сидоров, В.П.Эфроимсон и др. В послереволюционные годы многие сотрудники работали безвозмездно или делили одну ставку на двоих. В 1920 при деятельном участии Кольцова возникло Русское евгеническое общество, тогда же в Институте экспериментальной биологии был организован евгенический отдел, который развернул исследования по медицинской генетике человека (первые работы по исследованию групп крови, содержанию в ней каталазы и т.д.), а также по таким вопросам антропогенетики, как наследование цвета волос и глаз, изменчивость и наследственность сложных признаков у однояйцовых близнецов и т.д. При отделе работала первая медико-генетическая консультация. В Институте были начаты первые в СССР теоретические исследования по генетике дрозофилы.

    В 1927 на 3-м съезде зоологов, анатомов и гистологов Кольцов выступил с докладом Физико-химические основы морфологии , в котором расширил общебиологические принципы «Omne vinum ex ovo» и «Omnis cellula ex cellula», провозгласив парадоксальный по тем временам принцип «Omnis molecula ex molecula» – «Всякая молекула от молекулы». При этом имелись в виду не любые молекулы – речь шла о тех «наследственных молекулах», на воспроизведение которых, по впервые высказанной Кольцовым идее, покоится морфофизиологическая преемственность организации живых существ. Кольцов представлял себе эти «наследственные молекулы» в виде гигантских белковых макромолекул, составляющих осевую генетически активную структуру хромосом, или, по терминологии Кольцова, генонему. Генетическая информация представлялась закодированной не чередованием нуклеотидов ДНК, а последовательностью аминокислот в высокополимерной белковой цепочке. Процесс транскрипции Кольцов связывал с репликацией белковой части нуклеопротеидной основы хромосом. В это заблуждение его вводило визуальное исчезновение тимонуклеиновой кислоты (т.е. ДНК) в позднем овогенезе и в гигантских хромосомах.

    В декабре 1936 была созвана специальная сессия ВАСХНИЛ для борьбы с «буржуазной генетикой». В защиту генетики выступили Н.И.Вавилов, А.С.Серебровский, Г.Дж.Мёллер, Н.К.Кольцов, М.М.Завадовский, Г.Д.Карпеченко, Г.А.Левитский, Н.П.Дубинин. Против «буржуазной генетики» – Т.Д.Лысенко, Н.В.Цицин, И.И.Презент. Кольцов, не разделяя оптимизма Вавилова по поводу того, что «здание генетики осталось непоколебленным», обратился с письмом к президенту ВАСХНИЛ А.И.Муралову, где написал об ответственности всех ученых за состояние науки в стране. Ответ прозвучал 26 марта 1937 на общем собрании актива ВАСХНИЛ, посвященном итогам пленума ВКП(б). Муралов обрушился на «политически вредные» теории Кольцова по генетике и евгенике. Работы по евгенике послужили главным предлогом для преследования Кольцова. 4 марта 1939 Президиум АН СССР рассмотрел вопрос «Об усилении борьбы с имеющимися лженаучными извращениями» и создал комиссию для ознакомления с работой Института Кольцова. От Кольцова потребовали, чтобы он в «общепринятой форме» «дал… разбор своих лжеучений в… научном журнале или, лучше, во всех журналах… выполнив элементарный долг перед партией». Но Кольцов не сделал этого, и его уволили с поста директора.

    В архиве ученого осталось множество неоконченных трудов. Прежде всего, это четвертая часть Исследований о форме клетки , над которой Кольцов работал с перерывами в течение 20 лет и которая посвящена экспериментальным исследованиям физико-химических основ морфо-физиологических явлений, которые наблюдаются в клетках эффекторных органов. Незаконченной осталась программная речь «Химия и морфология», посвященная новой интерпретации клеточных структур в их статике и динамике.

    В 1976 имя Кольцова было присвоено Институту биологии развития АН СССР.

    Основоположник отечественной экспериментальной биологии. Член- корреспондент АН, академик ВАСХНИЛ . Организатор и первый директор (1917- 1938) . Первым (1928) разработал представление о макромолекулярной природе генов и матричной репродукции хромосом, предвосхитившее главнейшие принципиальные положения современной генетики и молекулярной биологии. Выдвинул (1934) идею о связи гена с определенным химическим веществом, создал первую схему строения хромосом. Основатель школы в области экспериментальной зоологии, цитологии и генетики.

    Ученик выдающегося русского зоолога М.А. Мензбира Кольцов окончил Московский Императорский университет в 1894 году, а в 1899 году стажировался в лучших лабораториях Европы и быстро выдвинулся в число крупнейших биологов России. В 1911 году, еще перед революцией, Николай Константинович Кольцов организует в Москве , который становится центральным научным учреждением по исследованию клеток, их строения, физико- химических свойств, а позднее и генетики. Выдающиеся успехи в последнем направлении были обусловлены тем, что в институте Кольцова создал свою знаменитую лабораторию Сергей Сергеевич Четвериков , который в 1926 году заложил основы нового направления науки - популяционной генетики , а его ученики - Н.В. Тимофеев-Ресовский , Б.Л. Астауров , П.Ф. Рокицкий , Д.Л. Ромашов , С.М.Гершензон и другие получили первые экспериментальные доказательства правоты взглядов их учителя. (В 1928 году С.С.Четвериков по грязному политиканскому навету был арестован и вскоре выслан на Урал. Бурное развитие популяционной генетики, начавшееся при Четверикове, заметно после этого ослабло, а затем вскоре американские ученые нагнали русских, поняв важность проблемы, поднятой и развивавшейся Четвериковым.

    В 1928 году Н.К. Кольцов выступил с гипотезой, в которой утверждалось, что наследственные свойства должны быть записаны в особых молекулах и высказал предположение о том, каким должно быть принципиальное строение наследственных молекул, предвосхитив этим развитие науки на четверть века ( 7_16). По мысли Кольцова наследственные молекулы должны быть двунитевыми, и одна молекула должна входить в одну хромосому. В 1953 году Дж. Уотсон и Ф. Крик обнаружили двойную спираль ДНК (они, как рассказал мне Уотсон в 1988 году, даже не слыхали об идее Кольцова), а позже было установлено, что и на самом деле одна молекула ДНК приходится на одну хромосому.

    Ставшие классическими исследования русского биолога касались многих сторон жизни и строения живых организмов. Характерной же чертой собственно кольцовской индивидуальной деятельности было то, что до конца своих дней он не прерывал личной экспериментальной работы. Кроме того, каждодневно, обычно во второй половине дня, он поднимался из своей квартиры, помещавшейся на Первом этаже здания Института экспериментальной биологии (сейчас здание посольства Индии на улице Обуха), и тратил несколько часов на неторопливый, въедливый разбор полученных в этот день его сотрудниками экспериментальных результатов.

    Поскольку штат института был небольшим (Кольцову претила гигантомания), он был в состоянии не только сам ставить эксперименты, но и постоянно направлять работу своих сотрудников.

    Вклад Кольцова в развитие русской биологии и русской науки в целом был бы очерчен неполно, если бы осталась в тени его работа в качестве сначала соредактора (с 1912 года), а затем и главного редактора (вплоть до 1930 года) журнала "Природа". Кольцов привлек к сотрудничеству в нем лучших ученых России, превратив "Природу" в ведущий журнал, распространявший естественно-научные знания.

    Нельзя забыть гуманитарную деятельность Н.К. Кольцова. Он сделал очень много для женского образования в России. Способствовало репутации Кольцова и то, что в 1909 году его как непримиримого борца с несправедливостью временно лишили права преподавания в Московском университете, а позже, в 1911 году, он подал в отставку в знак протеста против реакционного решения министра Каста об увольнении 60 профессоров и преподавателей. Он не раз вступался за честь и достоинство многих русских ученых, несправедливо обиженных, оклеветанных, арестованных. И в советское время он не изменил своим принципам. (Сергей Сергеевич Четвериков рассказывал мне на закате его дней, что Н.К.Кольцов сразу же после распространения слухов об обвинении Четверикова в аполитичном поступке, не боясь ничего, бросил все свои дела и поехал защищать его в разных инстанциях, чем, видимо, сильно укрепил его позиции.

    Суда вообще не было, его заменили административной ссылкой, а ссылали Четверикова тоже необычно: друзья пришли проводить его на вокзал с шампанским и с цветами. Правда, в самом Свердловске, где Четвериков отбывал ссылку, ему пришлось не сладко).

    Будучи человеком деятельным и многоплановым, Н.К. Кольцов не ограничивал свою жизнь лишь лабораторией, лекционным залом, кабинетом редактора. А принимая близко к сердцу интересы народа, он стремился и к более широкой деятельности. Видимо, отражением этого интереса стало то обстоятельство, что Кольцов (не бывший граф, не миллионер, утерявший богатства, не озлобленный человек) вошел в число тех, кто, будучи разочарованными в претворении в жизнь идеалов революции, создал подпольную организацию "Национальный центр" . Мы знаем сегодня слишком мало об этой организации, чтобы говорить что-то определенное о ее деятельности, но факт остается фактом: в 1920 году 28 человек были привлечены к суду по обвинению в участии в этом "Обществе", и среди них был Н.К. Кольцов, которому вменили в вину хранение денежных средств организации и предоставление своей квартиры для встреч ее руководителей. Кольцов очень недолго находился в заключении, был приговорен к пяти годам лишения свободы условно и никогда более никаким наказаниям в связи с этим не подвергался.

    Известно, что близкий друг Н.К. Кольцова М. Горький активно хлопотал об освобождении ученого.

    Была и еще одна сторона научных интересов Николая Константиновича, оставившая заметный положительный (хотя и недооцененный до сих пор в СССР) след и одновременно использованная для грязных политиканских наладок на него. Кольцов еще в начале века познакомился с первыми работами по наследованию умственных способностей у человека, планировал организовать у себя в институте отдел генетики человека и стал собирать литературу и сведения по этой проблеме. В 1920 году он был избран председателем Русского евгенического общества (оставался им до момента прекращения работы Общества в 1929 году). С 1922 года он был редактором (с 1924 - соредактором) "Русского евгенического журнала" , в котором опубликовал свою речь "Улучшение человеческой породы" ( 7_17), произнесенную 20 октября 1921 года на годичном собрании Русского евгенического общества. В этом журнале он опубликовал в 1926 году свое замечательное исследование "Родословные наших выдвиженцев" ( 7_18).

    Но, конечно, наибольшее признание и в СССР и за рубежом получили классические работы Кольцова по физико-химическим процессам в клетках. Исключительное значение имело и то, что он был настоящим лидером генетики в стране (не надо забывать, что у него в институте и после ареста Четверикова работала прекрасная генетическая лаборатория, что под его непосредственным руководством трудились такие ученые как Б.Л. Астауров , Н.П.Дубинин , И.А. Рапопорт , Д.Л. Ромашов и другие).

    Благодаря этому Кольцов стал неоспоримым главой экспериментальной биологии в СССР, а это, в свою очередь, не могло остаться незамеченным теми, кто начал атаку и на генетику и на биологию в целом.

    Ссылки:
    1. Лепешинская О.Б. и "Закон перехода неживого в живое"
    2. Четвериков Сергей Сергеевич (1880-1959)
    3. ГИБЕЛЬ ВАВИЛОВА. СМЕРТЬ КОЛЬЦОВА
    4. Россия теряла свои позиции в биологии
    5.
    6. Рапопорт Иосиф Абрамович (1912-1990)
    7. Общество биологов-марксистов - провозвестник лысенкоизма
    8. Партийная критика "Ботанического журнала", орден Ленина Лысенко
    9. Дубинин порочил серебровского и Кольцова
    10. Открытие структуры ДНК 28 февраля 1953 г
    11.
    12. Кирпичников Валентин Сергеевич
    13. Сахаров Владимир Владимирович (1902-1969)
    14. Прянишников Д.Н.- принципиальный противник Т.Д. Лысенко
    15. 4 ???
    16. Ермаков Г.Е.
    17. IV-я сессия ВАСХНИЛ (1936 г) - арена борьбы генетиков с Лысенко
    18. "Волны жизни" (ТИМОФЕЕВ-РЕСОВСКИЙ Н.В.)
    19. Кольцов Н.К. был привлечен ЧК
    20. Тимофеев-Ресовский в Бухе исследовал природу генов с помощью мутаций
    21. Свободный университет имени Шанявского
    22. Кольцов и евгеника
    23. Тимофеев-Ресовский Н.В. на кольцовской кафедре
    24. Дрозсоор - кружок, занятый совместным оранием о дрозофиле
    25. Тимофеев-Ресовский Н.В. и Университет Шанявского
    26. Кольцов и Семашко решили отправить Тимофеева-Ресовского в Германию
    27. Эволюция и наследственная изменчивость
    28.

    Кольцов Николай Константинович Кольцо́в Николай Константинович

    (1872-1940), биолог, основоположник отечественной экспериментальной биологии, член-корреспондент Петербургской АН (1916), член-корреспондент РАН (1917), член-корреспондент АН СССР (1925), академик ВАСХНИЛ (1935). Организатор и первый директор (1917-39) Института экспериментальной биологии. Первым (1928) разработал гипотезу молекулярного строения и матричной репродукции хромосом («наследственные молекулы»), предвосхитившую принципиальные положения современной молекулярной биологии и генетики. Труды по сравнительной анатомии позвоночных, экспериментальной цитологии, физико-химической биологии, евгенике.

    КОЛЬЦОВ Николай Константинович

    КОЛЬЦО́В Николай Константинович (1872-1940), российский биолог, основоположник отечественной экспериментальной биологии, член-корреспондент АН СССР (1925; Петербургской АН - с 1916, Российской академии наук - с 1917), академик ВАСХНИЛ (1935). Организатор и первый директор (1917-39) Института экспериментальной биологии. Первым (1928) разработал гипотезу молекулярного строения и матричной репрސԑÐڑƐؐؠхромосом («наследственные молекулы»), предвосхитившую принципиальные положения современной молекулярной биологии и генетики. Труды по сравнительной анатомии позвоночных, экспериментальной цитологии, физико-химической биологии, евгенике (см. ЕВГЕНИКА) .
    ***
    КОЛЬЦО́В Николай Константинович , русский биолог, пионер экспериментальной биологии в России. Автор «матричного принципа» - основы молекулярной биологии. Основатель Института экспериментальной биологии.
    «Блестящий Николай Кольцов»
    Родился в семье бухгалтера крупной фирмы, очень рано лишился отца. Был в родстве с К. С. Станиславским (см. СТАНИСЛАВСКИЙ Константин Сергеевич) и крупными учеными С. С. Четвериковым (см. ЧЕТВЕРИКОВ Сергей Сергеевич) и его братом. С детства собирал гербарии и коллекционировал насекомых, в юности много путешествовал. В 1890 окончил с золотой медалью 6-ю Московскую гимназию и поступил в Московский университет. Его учителем по сравнительной анатомии стал глава московской зоологической школы М. А. Мензбир, (см. МЕНЗБИР Михаил Александрович) но к тому времени потенциал сравнительной анатомии был практически исчерпан. Независимый характер Кольцова отразился в том, что первую свою работу, написанную в 1894, он посвятил проблемам биологии развития (см. БИОЛОГИЯ РАЗВИТИЯ) . Окончив университет в 1894 (с дипломом 1-й степени и золотой медалью), он сдал магистерские экзамены (1896) и начал работать на средиземноморских биостанциях (в частности, на русской станции Виллафранка, близ Ниццы). Вот как вспоминал о Кольцове того времени Р. Гольдшмидт: «Там был блестящий Николай Кольцов, возможно, лучший зоолог нашего поколения, доброжелательный, немыслимо образованный, ясно мыслящий ученый, обожаемый всеми, кто его знал».
    Магистерская диссертация Кольцова о метамерии (см. МЕТАМЕРИЯ) головы позвоночных (тема Гете (см. ГЕТЕ Иоганн Вольфганг) ) была признана классической, ее защита состоялась в 1901 (опубликована в 1902). Проводя это исследование, Кольцов уже наметил очертания совершенно иного направления в биологии - физико-химического объяснения формы живых образований.
    «Исследования о форме клеток»
    В бытность приват-доцентом (1903-11) Московского университета, Кольцов начал осуществлять программу по изучению формы клетки, которая, как тогда считалось, состоит из оболочки и однородного бесструктурного содержимого, некоего «живого вещества» (которому Кольцов оставлял место только в геохимии, но не в биологии). Кольцов же занялся физико-химическими исследованиями внутриклеточных структур: по Кольцову, форма клетки зависит от формы коллоидальных частиц, образующих клеточный скелет («кольцовский принцип», по Гольдшмидту). В течение 1903-11 были опубликованы его «Исследования о форме клеток».
    Борьба за университетские свободы
    В начале 1906 Кольцов отказался защищать докторскую диссертацию (посвященную строению спермиев десятиногих раков и роли образований, определяющих форму клеток), поддержав таким образом начавшуюся тогда забастовку студентов. Последовательно выступая за университетские свободы, он еще в 1905 помогал печатать манифесты студенческого комитета, которые хранились в его кабинете в Университете, а в 1906 опубликовал брошюру «Памяти павших. Жертвы из среды московского студенчества в октябрьские и декабрьские дни». В этих условиях он отказался от защиты диссертации, а позднее это стало невозможно, поскольку помощник ректора Мензбир, не одобрявший ни научных устремлений Кольцова, ни его политической активности, стал шаг за шагом лишать его возможности работать в университете.
    Преподавательская деятельность
    Кольцов, ратуя за приближение высшего образования к задачам самостоятельного исследования, выступил с брошюрой «Белые рабы», (напечатанной анонимно в 1910), в которой критиковал устаревшую систему образования. Преподавательская деятельность Кольцова не ограничивалась императорским Университетом, он весьма плодотворно работал на Высших женских курсах (см. ВЫСШИЕ ЖЕНСКИЕ КУРСЫ) профессора В. И. Герье (см. ГЕРЬЕ Владимир Иванович) (с 1903), а также в Московском городском народном университете им. А. Л. Шанявского (см. ШАНЯВСКОГО УНИВЕРСИТЕТ) со дня его основания в 1908. К этому времени относится его работа по созданию Малого и Большого зоологических практикумов с рядом специальностей, которые послужили нескольким поколениям его учеников фундаментом для самостоятельных исследований. На Высших женских курсах он познакомился со студенткой Марией Полиевктовной Садовниковой (сестрой будущего академика, химика-органика П. П. Шорыгина) (см. ШОРЫГИН Павел Полиевктович) , которая вскоре стала его женой (1907).
    «Дело Кассо»
    Постоянные препятствия, встававшие на пути ученого, не охладили его социального пыла, он по-прежнему активно выступал в печати по актуальным вопросам общественной жизни России. В 1909-1910 в книге «К университетскому вопросу» Кольцов призывал к реформам в системе образования. Но в начале 1911 министр народного образования Л. А. Кассо (см. КАССО Лев Аристидович) издал ряд предписаний, свертывающих автономию университетов. В знак протеста многие профессора и приват-доценты покинули университет. Тогда правительство решило пригласить на вакантные должности немецких профессоров, но усилиями Кольцова этот план был сорван (ему удалось объяснить ученым в западноевропейских университетах, чем было вызвано такое предложение, и они отказались его принять).
    Результатом «дела Кассо» стал невиданный расцвет двух частных высших учебных заведений в Москве, принявших ведущих университетских профессоров, Мензбир был принят на кафедру Кольцова на Высших женских курсах. Тогда же было создано Общество для организации Московского научного института в память 19 февраля (в 1911 отмечалось 50-летие освобождения крестьян), которое, по сути, являлось московской неправительственной академией. Тимирязев сравнивал его с германским Обществом содействия наукам кайзера Вильгельма.
    В 1910-е гг. Кольцов уже обладал настолько высоким научным авторитетом, что в 1915 Императорская академия наук предложила ему возглавить вновь создаваемую кафедру экспериментальной биологии в Северной столице, но Кольцов не захотел покидать Москвы и своих учеников. В 1916 был избран членом-корреспондентом.
    «Тактический центр»
    Исходя из интересов к физико-химическим подходам в биологии и к генетике человека, Кольцов выдвинул проект создания Института экспериментальной биологии (ИЭБ), который был одобрен. В сентябре 1916 его избрали директором нового института, открывшегося летом 1917.
    Кольцов, как и научное сообщество в целом, принял Временное правительство (см. ВРЕМЕННОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО) , которое довольно оперативно утверждало социально и научно значимые проекты (включая ИЭБ). Режим большевиков, пришедших к власти в результате Октябрьского переворота, воспринимался как эпизод мировой и последующей за ней Гражданской войны (см. ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА в России) . Во время августовского наступления Деникина в 1919 Кольцов, во многом разделявший взгляды народных социалистов, (см. НАРОДНЫЕ СОЦИАЛИСТЫ) включился в организованное группой либеральных общественных деятелей обсуждение вопросов восстановления социально-экономической жизни России. Тут же ЧК было сфабриковано дело «Тактического центра» (см. ТАКТИЧЕСКИЙ ЦЕНТР) (инициатором его являлся Я. С. Агранов). В августе 1920 в Политехническом музее начался процесс, по которому проходили Н. Н. Щепкин (см. ЩЕПКИН Николай Николаевич) ,С. П. Мельгунов (см. МЕЛЬГУНОВ Сергей Петрович) , С. Е. Трубецкой, Кольцов и др. В числе 20 обвиняемых Кольцов был приговорен к расстрелу, но вскоре освобожден: приговор был отменен лично В. И. Лениным благодаря ходатайствам П. А. Кропоткина (см. КРОПОТКИН Петр Алексеевич) , М. Горького (см. ГОРЬКИЙ Максим) , А. В. Луначарского (см. ЛУНАЧАРСКИЙ Анатолий Васильевич) и др. В ожидании казни Кольцов, не потеряв инстинкт исследователя, наблюдал, «какое влияние на вес тела производят душевные переживания» (эти наблюдения были включены в статью «Об изменении веса человека при неустойчивом равновесии», «Известия ИЭБ», 1921). Понятно, что в 1920 его кандидатура на вакансию действительного члена Академии наук была снята с рассмотрения, однако в последующих кампаниях против Кольцова и его института этот эпизод считался не имевшим места.
    Институт экспериментальной биологии (ИЭБ)
    ИЭБ был одним из лучших биологических институтов первой половины 20 в. Кольцов воспитал целую плеяду учеников. Среди них: М. М. Завадовский (см. ЗАВАДОВСКИЙ Михаил Михайлович) , П. И. Живаго, И. Г. Коган, В. Г. Савич, М. П. Садовникова-Кольцова, А. С. Серебровский (см. СЕРЕБРОВСКИЙ Александр Сергеевич) , С. Н. Скадовский (см. СКАДОВСКИЙ Сергей Николаевич) , Г. И. Роскин (см. РОСКИН Григорий Иосифович) , С. Л. Фролова, Г. В. Эпштейн (см. ЭПШТЕЙН Герман Вениаминович) ). В 1920-е гг. ИЭБ имел отделения: физико-химической биологии, зоопсихологическое, евгеническое, цитологическое, гидробиологическое, экспериментальной хирургии, культуры тканей, механики развития, генетическое. Кроме того, институт располагал кабинетом микрофотокиносъемки, несколькими биостанциями для летней работы, научной прессой (современный «Журнал общей биологии» является преемником журналов ИЭБ). Институт имел оптимальную численность, допускавшую разнообразие изучаемых проблем (объединенных экспериментальным подходом), а директор имел возможность быть в курсе всех дел, административные структуры составляли минимум. Поддержку ИЭБ оказывали министерства здравоохранения, просвещения, земледелия, а также Ан СССР, МГУ, Издательство медицинской и биологической литературы (Биомедгиз). В 1920-е гг. ИЭБ посещали видные зарубежные ученые: К. Бриджес, Г. Меллер (см. МЕЛЛЕР Герман Джозеф) , Дж. Б. С. Холдейн (см. ХОЛДЕЙН Джон) , О. Фогт (см. ФОГТ Оскар) , У. Бэтсон (см. БЭТСОН Уильям) , Р. Гольдшмидт, З. Ваксман (см. ВАКСМАН Зельман) , С. Дарлингтон. Институт получал все ведущие биологические журналы мира, в которых печатались и статьи сотрудников ИЭБ.
    Русское евгеническое общество
    В 1920-е гг. во главе с Кольцовым было создано Русское евгеническое общество, в работе которого принимали участие Н. А. Семашко (см. СЕМАШКО Николай Александрович) , А. В. Луначарский, Г. И. Россолимо (см. РОССОЛИМО Григорий Иванович) , Д. Д. Плетнев (см. ПЛЕТНЕВ Дмитрий Дмитриевич) , С. Н. Давиденков (см. ДАВИДЕНКОВ Сергей Николаевич) , А. И. Абрикосов (см. АБРИКОСОВ Алексей Иванович) и др. К работе Общества сочувственно отнесся Горький (отвечавший на вопросы Кольцова для доклада «Родословные наших выдвиженцев»). Благодаря «Журналу» Общества читатели познакомились с родословными А. С. Пушкина, Л. Н. Толстого, К. Бэра (см. БЭР Карл Максимович) , Бакуниных (см. БАКУНИН Алексей Александрович) , соратников Петра I. В публичных лекциях Кольцов отмечал «непролетарское» происхождение Ломоносова (Холмогоры были местом ссылки опальных бояр), подчеркивал, что от революций генофонд нации пострадал больше, чем от войн (такие взгляды не вписывались в официальную идеологию советской власти). Широко понимая евгенику, Кольцов включал в нее составление генеалогий, географию болезней, витальную статистику, социальную гигиену и др. Но ядром его евгеники были исследования генетики психических особенностей человека, типов наследования цвета глаз и волос, биохимических показателей и групп крови, роли наследственности в развитии ряда заболеваний, обследование монозиготных близнецов. Говоря о евгенике, он на деле занимался генетикой человека и комплексным биосоциальным изучением человека.
    Гонения на ИЭБ
    В конце 1920-х началась систематическая осада ИЭБ. Была разрушена система внешних связей и упрощена структура ИЭБ. При ликвидации Евгенического отделения темы и часть штата отошли к Медико-генетическому институту; темы по эндокринологии и патофизиологии дали основу новым институтатам гравиданоуротерапии и эндокринологии; гидробиологическое отделение и звенигородская станция отошли к МГУ; Центральная генетическая станция стала частью Всесоюзного института животноводства. Кольцов не мог смириться только с разгромом блестящего Генетического отделения Четверикова (где работали Б. Л. Астауров (см. АСТАУРОВ Борис Львович) , Е. И. Балкашина, Н. К. Беляев, С. М. Гершензон, (см. ГЕРШЕНЗОН Сергей Михайлович) А. Н. Промптов, П. Ф. Рокицкий, Д. Д. Ромашов, Н. В. Тимофеев-Ресовский (см. ТИМОФЕЕВ-РЕСОВСКИЙ Николай Владимирович) и его жена, С. Р. Царапкин). Для его восстановления он пригласил в ИЭБ Н. П. Дубинина. (см. ДУБИНИН Николай Петрович) Но репрессии продолжались. Весной 1930 Кольцов был уволен из МГУ. Из-за вмешательства ЦК партии в выборы 1928-31 в Академию наук Кольцов даже не был допущен к конкурсу. Весной 1932, чтобы спасти институт от неминуемого разгрома, ученый написал письмо Сталину, которое передал ему Горький.
    Кольцов-исследователь
    Продолжая исследования с целью физико-химического объяснения формы живых образований и занявшись анализом формы молекул, Кольцов утверждал, что хромосома (см. ХРОМОСОМЫ) в своей основе представляет молекулу или пучки молекул с линейным расположением в них генов (см. ГЕН (наследственный фактор)) (на этой основе в 1903 им был логически обоснован механизм кроссинговера (см. КРОССИНГОВЕР) ). Кольцов сформулировал матричный принцип воспроизведения «наследственных молекул», на котором построены позднейшие представления о «двойной спирали»: последовательный, шаг за шагом, синтез молекулы-двойника на молекуле-матрице (в духе времени он считал субстратом белок, а не ДНК (см. ДЕЗОКСИРИБОНУКЛЕИНОВЫЕ КИСЛОТЫ) ).
    Обращаясь к развитию формы от яйцеклетки до организма, Кольцов изучал индивидуальное развитие в терминах силового поля. Трактуя гены как модификаторы единого силового поля организма, он выяснил действительную роль тех эмбриональных зачатков, которые обычно считались бесполезными, и показал, как над каждым зарождающимся организмом работает весь вид в его прошлом и настоящем и в некоторой мере вся биосфера.
    Обсуждая вопросы эволюции организмов, Кольцов отверг идею непрерывного прогресса, подчеркнул значение типов Кювье (см. КЮВЬЕ Жорж) , выяснил значение регрессов, указал на критические стадии действия генов, рассмотрел изменение генотипа при неотениях (см. НЕОТЕНИЯ) и построил схему эволюции путем дупликации и дифференциации генов, указывающую возможный способ возникновения новых органов (новой формы).
    «Организация клетки»
    В 1933 Кольцов был избран почетным членом Эдинбургского Королевского общества, в 1934 был удостоен звания заслуженного деятеля науки РСФСР, в 1935 стал доктором зоологии и действительным членом ВАСХНИЛ (см. АКАДЕМИЯ СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫХ НАУК) . В 1936 Кольцов опубликовал сборник своих работ, относящихся к периоду 1903-1935, «Организация клетки», где представил оригинальную теоретико-биологическую концепцию. Но его возможности в разработке теоретических вопросов биологии были ограничены: в начале века упрощенный дарвинизм Мензбира и Тимирязева подавлял новые экспериментальные направления, а с 1935 Т. Д. Лысенко (см. ЛЫСЕНКО Трофим Денисович) и И. И. Презент внедряли вульгарный вариант трактовки К. А. Тимирязевым (см. ТИМИРЯЗЕВ Климент Аркадьевич) наследственности как физиологической проблемы, свойства целого организма.
    Борьба за науку против Лысенко и Презента
    Сталинские гонения на генетику активизировались: в апреле 1931 в Комакадемии была проведена дискуссия (репетиция будущих лысенковских атак на генетику), в которой Кольцов впервые возглавил сторонников теории гена. В масштабах страны споры между лысенковцами и генетиками продолжалась в течение всего 1936. В декабре ее кульминацией стала IV сессия ВАСХНИЛ (вместо запрещенного Сталиным московского VII Конгресса генетики, назначенного на август 1937). Кольцов, определявший ход сессии, подверг резкой критике позицию группы Лысенко - Презента. Ответом на его позицию («заменить генетику дарвинизмом нельзя, как нельзя дифференциальное вычисление заменить алгеброй», «невежество ближайших выпусков агрономов обойдется стране в миллионы тонн хлеба») стали погромные статьи в официальной печати. Кольцов понимал, что дело идет к аресту (он велел Тимофееву-Ресовскому, который в то время работал в Берлине, не возвращаться в СССР, тем самым спас ему и его семье жизнь). Расправа же над самим Кольцовы оказалось отложенной из-за вмешательства западноевропейских ученых и дипломатов.
    Ушел не сломленный
    В начале 1939 в главной газете страны «Правда» было напечатано письмо «Лжеученым не место в академии наук», в котором в резкой форме подверглись критике старые статьи Кольцова по евгенике. Ученый ответил мужественным письмом Сталину; на комиссии академии, добивавшейся «признания ошибок», держался в высшей степени достойно. Сталин оценил его стойкость: Кольцову была дарована свобода и предоставлена возможность работать в личной лаборатории. Ему была назначена другая казнь: наблюдать, как разрушается его Институт. 2 декабря 1940 Кольцов скончался в Ленинграде, где готовил доклад «Химия и морфология» для 145-й годовщины Московского общества испытателей природы (см. МОСКОВСКОЕ ОБЩЕСТВО ИСПЫТАТЕЛЕЙ ПРИРОДЫ (МОИП)) .
    Ученый такого уровня и после своей смерти представлял опасность для властей. «Правда» критиковала его уже во времена «оттепели» в 1958, а в 1973 академик Дубинин выпустил книгу «Вечное движение», в которой, сняв вину с партийно-государственных органов и госбезопасности за разгром генетики, обвинил Кольцова за увлечение евгеникой, тем самым возложив на него и других генетиков его поколения ответственность за события тех лет. Тем не менее доброе имя выдающегося ученого постепенно восстанавливалось. В феврале 2000 в Санкт-Петербурге состоялся посвященный Кольцову симпозиум «Генетика народонаселения» - первое признание его евгенических идей.
    Наследие Кольцова огромно, он оставил немало учеников, которые продолжили его дело. В 1948 на знаменитой августовской сессии ВАСХНИЛ (см. АВГУСТОВСКАЯ СЕССИЯ ВАСХНИЛ) его ученик И. А. Рапопорт (см. РАПОПОРТ Иосиф Абрамович) не побоялся выступить против обскурантов-лысенковцев; В. В. Сахаров (см. САХАРОВ Владимир Владимирович) с риском для жизни негласно готовил генетические кадры; Н. В. Тимофеев-Ресовский (см.