Когнитивный диссонанс фестингера. Когнитивный диссонанс - это что за понятие в психологии? Теория когнитивного диссонанса Фестингера

2.3.1. Сущность диссонанса

Теория когнитивного диссонанса, созданная в 1957 г., яви­лась для ее автора продолжением разработки идеи «социальногосравнения», которой Фестингер занимался значительно раньше. В этой области Фестингер выступает как ученик и последователь Левина. Исходным понятием для него является понятие потреб­ности, причем анализируется особый вид потребностей, а имен­но «потребность в оценивании самого себя» («evaluative need»), т.е. стремление оценивать свои мнения и способности прежде все­го (впоследствии последователь Фестингера Шехтер распростра­нил принцип сравнения также и на оценку эмоций). Однако мне­ния, способности соотносятся с социальной реальностью, а она, в отличие от физической реальности, создана не эмпирическим наблюдением, но групповым консенсусом - согласием. Если в физическом мире кто-то считает, что поверхность хрупка, он может проверить свое мнение, взяв молот и стукнув по этой поверхности.

Иное дело, по Фестингеру, социальная реальность: здесь мно­гие мнения нельзя проверить эмпирическими наблюдениями, по­этому единственный способ проверки мнения - через социальное согласие, консенсус. Но консенсус может быть установлен только в том случае, если люди смогут сопоставлять свои мнения с мне­ниями других, т.е. сравнивать их. То же относится к способнос­тям - они выявляются в сравнении со способностями других лю­дей. Отсюда и рождается, или, точнее, этим и диктуется потреб­ность каждого человека сравнивать себя с другими.

Фестингер предположил, что тенденция сравнивать себя с дру­гими уменьшается, если различие между моим мнением или спо­собностью и мнением или способностью другого возрастает. Бо­лее того, сравнение устойчиво тоже в том случае, когда собствен­ные мнения и способности сравниваются с близкими им мнениями и способностями. Личность вообще меньше стремится к тем ситу­ациям, где сталкивается с мнениями, далекими от ее собствен­ных, и, напротив, ищет ситуации, где сталкивается с мнениями, близкими ей. Соответственно и сравнение осуществляется по пре­имуществу с людьми, чьи мнения и способности более сходны с собственными: человек, начинающий учиться игре в шахматы, скорее будет сравнивать себя с другими новичками, а не с при­знанными мастерами. Попутно Фестингер замечает, что минималь­ное несходство мнений ведет к конформизму - личность легко меняет незначительно отличающееся от других мнение, чтобы со­всем приблизить свое мнение к мнению группы.

Легко видеть, что теория социального сравнения базировалась на знании о себе и знании о другом. В этом смысле она носила интерперсональный характер и могла претендовать на статус соци­ально-психологической теории.

Однако она породила весьма ограниченное количество иссле­дований, отчасти вследствие того, что полученные в исследовани­ях результаты очень легко допускали интерпретацию в других тер­минах и значение теории представлялось минимизированным. Дру­гой причиной явилось то, что сам Фестингер довольно быстро перешел от нее к построению новой теории - когнитивного дис­сонанса. В этой теории исходной вновь признается «потребность в знании», однако теперь это «знание о себе», а именно потребность знать связанно, последовательно, непротиворечиво. Вместо интер­персональной теории социального сравнения строится интраперсо­нальная теория, которая в строгом смысле слова не является соци­ально-психологической, но, скорее, претендует на статус обще­психологической теории. Но как это было и в случае с теорией Хайдера, социально-психологические применения теории когни­тивного диссонанса оказались настолько значительными, что она прочно заняла место среди социально-психологических теорий и обычно рассматривается как разновидность теорий соответствия в одном ряду с теориями баланса, коммуникативных актов, конгру­энтности и пр. «Все эти теории, - утверждают Дойч и Краусс, - полагают, что личность стремится воспринимать, познавать или оценивать различные аспекты своего окружения и себя таким об­разом, чтобы в поведенческих последствиях этого восприятия не было противоречивости» .

Вместе с тем в отличие от других теорий соответствия теория Фестингера нигде не делает акцента именно на социальном пове­дении и, кроме того, ее судьба сложилась более драматично, чем судьба любой другой теории соответствия. Теория когнитивного диссонанса стимулировала значительно большее количество ис­следований, и в этом смысле ее популярность много выше по срав­нению с другими, но вместе с тем и оппозиция ей оказалась го­раздо более сильной. Важно еще отметить, что теория когнитивно­го диссонанса имеет весьма солидную «литературу»: во-первых, она весьма подробно изложена самим автором в работе 1957 г. «Те­ория когнитивного диссонанса» и, во-вторых, она получила огромный отклик в трудах многих представителей запад­ной социальной психологии, так что можно, пожалуй, фиксиро­вать специальную «литературу по теории диссонанса», представ­ляющую собой критический анализ этой теории, зачастую подстрочные комментарии к ней, а порой - весьма острую с ней полемику.

Сам Фестингер начинает изложение своей теории с такого рас­суждения: замечено, что люди стремятся к некоторой согласован­ности как желаемому внутреннему состоянию. Если возникает про­тиворечие между тем, что человек знает, и тем, что он делает, то это противоречие стремятся как-то объяснить и, скорее всего, представить его как непротиворечие ради того, чтобы вновь дос­тичь состояния внутренней когнитивной согласованности. Далее Фестингер предлагает заменить термины - «противоречие» на «дис­сонанс», а «согласованность» на «консонанс», поскольку эта пос­ледняя пара терминов кажется ему более «нейтральной», и теперь сформулировать основные положения теории.

Она может быть изложена в трех основных пунктах: а) между когнитивными элементами может возникать диссонанс; б) суще­ствование диссонанса вызывает стремление уменьшить его или воспрепятствовать его росту; в) проявление этого стремления вклю­чает: или изменение поведения, или изменение знаний, или осто­рожное отношение к новой информации. В качестве примера обычно приводится ставший уже нарицательным пример с курильщиком: человек курит, но вместе с тем знает, что курение вредно; у него возникает диссонанс, выйти из которого можно тремя путями: а) изменить поведение, т.е. бросить курить; б) изменить знание, в данном случае - убедить себя в том, что все рассуждения, статьи о вреде курения как минимум недостоверны, преувеличивают опас­ность; в) осторожно относиться к новой информации относительно вреда курения, т.е. попросту игнорировать ее.

Прежде чем дальше излагать содержание теории Фестингера, необходимо более точно определить вводимые термины. Во-пер­вых, основными единицами в теории диссонанса являются «ког­нитивные элементы», которые, напомним, именно автором теории и были определены как «любое знание, мнение, убеждение относительно среды, кого-либо, чьего-либо поведения или само­го себя».

Во-вторых, среди всех этих когнитивных элементов, или «когниций», необходимо различать два типа: относящиеся к поведе­нию (не важно, к чьему) и относящиеся к среде. Пример пер­вых - «я еду сегодня на пикник», пример вторых - «идет дождь». Эти два типа когниций важно различать между собой потому, что степень возможности изменения этих когнитивных элементов раз­лична: легче изменить когниций, касающиеся поведения, чем ког­ниций, касающиеся среды, например суждения относительно оче­видной реальности.

Здесь необходимо сделать еще одно важное замечание. При из­ложении теории когнитивного диссонанса часто допускается не­сколько двусмысленное понимание существа «несоответствия». Строго говоря, всегда имеется в виду несоответствие внутри ког­нитивной структуры индивида, т.е. между двумя когнициями, с другой стороны, несоответствие формулируется порой, и в част­ности у самого Фестингера, как несовпадение «знания» и «пове­дения», т.е. уже не между двумя когнициями, а между элементом когнитивной структуры и реальным действием индивида. При та­ком толковании диссонанс, вообще говоря, перестает быть чисто когнитивным. Вместе с тем при таком толковании легче интерпре­тировать его, что и делает Фестингер, как фактор, мотивирующий поведение. Противоречие двух пониманий становится особенно отчетливым именно при рассмотрении различий между когнитив­ными элементами двух типов: здесь ведь прямо говорится, что лег­че изменить когниций, «относящиеся к поведению» (т.е. не само поведение, а лишь знание, мнение о нем), чем когниций, «относя­щиеся к среде». Несмотря на обилие комментариев, этот вопрос нигде не поднимается, а между тем он имеет принципиальное значение. Практически же в многочисленных исследованиях по теории диссонанса так и продолжают сосуществовать два различ­ных толкования этого вопроса.

В-третьих, в теории диссонанса не рассматриваются любые отношения между когнитивными элементами, ибо их в принципе может быть три: а) абсолютное отсутствие связи между ними, их нерелевантность друг другу (например, знание о том, что во Фло­риде никогда не бывает снега, и о том, что некоторые самолеты летают с превышением скорости звука); б) отношения консонанса; в) отношения диссонанса. В теории рассматриваются толь­ко два последних типа отношений между когнитивными элемен­тами, причем, естественно, главное внимание уделяется диссонантным отношениям. Вот собственная формулировка Фестингера относительно того, что такое диссонантные отношения: «Два элемента X и Y находятся в диссонантных отношениях, если при их изолированном рассмотрении отрицание одного следует из дру­гого, а именно не-Х следует из Y» [Фестингер, 1999, с. 29]. При­мер: человек является должником (Y), но покупает новую, доро­гую машину (X). Здесь возникают диссонантные отношения, по­скольку из Y (того факта, что человек должник) должно было бы следовать какое-то уместное в данном случае действие X, и тогда наблюдался бы консонанс. В приведенном случае из Гследует от­личное от «разумного» варианта действие («не-Х»), т.е. не соответ­ствующая обстоятельствам покупка дорогой машины, поэтому и возникает диссонанс.

При таком формулировании сущности диссонантных отноше­ний сразу же рождаются два вопроса, которые дают пищу весьма затяжной дискуссии в литературе по диссонансу. Эти два вопроса связаны с двумя уязвимыми формулировками: 1) что значит «сле­дует»? 2) что значит «не-Х»?

2.3.2. Причины возникновения и величина диссонанса

Категория «следования» есть категория логики; в современных системах математической логики имеется специальное символи­ческое обозначение следования - там выражение «следует» имеет вполне определенный логический смысл. Фестингер вводит иное толкование следования, включающее в себя не только логичес­кое, но и психологическое понимание этого отношения. Объяс­няя, что значит в его формуле выражение «следует из», Фестингер предлагает четыре источника возможного возникновения диссо­нанса [там же, с. 30-31]:

1) из логической непоследовательности, т.е. когда «следование "не-Х", из "У"» есть доказательство чисто логической про­тиворечивости двух суждений как когнитивных элементов. Примеры такой ситуации: человек верит в то, что можно достичь какую-то отдаленную планету, но не верит в то, что можно построить соответствующий корабль; человек зна­ет, что вода замерзает при 0°С, но одновременно полагает,

что стакан льда не растает при +20°С; известно, что люди смертны, а я думаю, что буду жить вечно, и т.д.;

2) из несоответствия когнитивных элементов культурным об­разцам, или, иначе говоря, нормам. Пример: принято, что на дипломатическом приеме есть жаркое нужно, держа вилку в левой руке, а нож в правой, но некто оперирует вилкой при помощи правой руки; профессор, выйдя из себя, кри­чит на студента, зная, что это элементарное нарушение педагогических норм. Здесь нет логического несоответствия, но есть несоответствие иного рода, а именно несоответ­ствие принятым в определенной среде нормам поведения;

3) из несоответствия данного когнитивного элемента какой-то более широкой системе представлений. Пример: некий аме­риканский избиратель является демократом, но вдруг на выборах голосует за республиканского кандидата. Осозна­ние того факта, что он - демократ, не соответствует конк­ретному действию, это порождает диссонанс в его когни­тивной структуре, хотя здесь снова чисто логического не­соответствия нет;

4) из несоответствия прошлому опыту. Пример: кто-то вышел без зонта под дождь и думает, что не промокнет, хотя все­гда в прошлом в такой ситуации он промокал до нитки. Между знанием о том, что под дождем всегда промокаешь, и таким когнитивным элементом, относящимся к «среде», как констатация «дождь меня не замочит», существует так­же несоответствие, порождающее диссонанс.

Все три последних случая возникновения диссонанса основа­ны на иной природе «неследования», чем это принято в логике. Два виднейших представителя теорий соответствия Р. Абельсон и М. Розенберг предложили для обозначения подобных ситуаций не­соответствия особый термин «психологика». Эта психологика при­звана обозначить особый характер импликаций, возникающих меж­ду когнициями [см.: Lindzey, Aronson (eds.), 1968].

Для того чтобы сформулировать правила психологики, Абельсоном и Резенбергом предложена классификация всех возможных элементов и отношений, фигурирующих в когнитивном поле. Эле­менты могут быть трех типов: деятели (сам субъект восприятия, дру­гие люди, группы); средства (действия, институты, ответы); цели (результаты). Отношения, которые связывают эти элементы, могут быть четырех типов: позитивные, негативные, нейтральные, амбивалентные. Два элемента и отношение между ними составляют «предложение». Всего можно получить 36 типов предложений. Объе­диненные вместе, они представляют собой структурную матрицу. Ее исследование и позволяет вывести восемь правил психологики. Не останавливаясь сейчас на изложении всей концепции Абельсона и Розенберга, покажем на одном примере содержание этих правил (вводятся обозначения для элементов: А, В, С; для отноше­ний: р- позитивные, п - негативные, о - нейтральные, а- ам­бивалентные):

А п В и В n С включает А р С,

что означает, что если А позитивно относится к В, а В негативно относится к С, то А позитивно относится к С. Сами авторы пола­гают, что, хотя «резоны» подобного рода отклоняются логиками, они в действительности существуют: так на практике часто рас­суждают люди. Абельсон отмечает, что при этом имеется в виду серьезный, но не слишком блестящий «мыслитель», который рас­суждает примерно так: «Если А делает действие В, а В блокирует цель С, то из этого следует, что А - против цели С. Но я всегда думал, что А принимает цель С, и теперь это меня смущает» . Здесь фиксируется потенциальное несоответствие, которое иллюстрирует противоречие практических соображений и правил логики. Именно такие практические соображения и отра­жены в правилах психологики.

Заметим сразу же, что структурная матрица Абельсона и Ро­зенберга представляет собой обобщение всех типов возможных свя­зей между элементами и отношениями, фиксируемыми в различ­ных теориях соответствия. Точно так же и правила психологики, сформулированные авторами, справедливы не только для теории когнитивного диссонанса. Однако поскольку именно здесь острее встает вопрос о природе «соответствия», обоснование необходи­мости психологики прежде всего адресуется этой теории. Абельсон прямо предлагает усматривать в когнитивном диссонансе некото­рый психологический подтекст, который состоит в том, что дис­сонанс фиксирует как раз не логическое противоречие, но проти­воречие между логическим и алогическим в поведении человека: «Вопрос о природе соответствия (имеется в виду в теориях когни­тивного соответствия. - Авт.) в конечном счете есть вопрос о природе Смысла, о «субъективной рациональности» . Таким образом, выражение «следует из» в теории Фестингера приобретает специфическое значение, которое, несмотря на уже до­вольно обширную литературу по психологике, остается не вполне выясненным и потому продолжает давать пищу критике.

Точно так же не вполне удовлетворяет и другая категория, ис­пользованная в формуле, определяющей сущность диссонантных отношений: «не-Х». Исследователь теории диссонанса Э. Аронсон полагает, например, что неопределенность границ понятия «не-Х» приводит к тому, что в ряде случаев трудно зафиксировать факт диссонанса, ибо возникают ситуации неявного диссонанса. Аронсон предлагает такую ситуацию: «Мой любимый писатель бьет свою жену». Подходит ли это под формулу диссонанса, т.е. под формулу: «не-Хследует из Y»? Ответ на этот вопрос зависит от того, полага­ем ли мы, что «не-битие» своей жены должно быть атрибутом любимого писателя. Значит, все зависит от того, как мы вообще определяем понятие «любимый писатель», т.е. включаем ли в него характеристику высоких моральных качеств этого человека, со­блюдение им норм поведения или нет. Различный ответ на этот вопрос заставляет по-разному отнестись к самому факту установ­ления диссонанса или отрицания его в данной ситуации .

Возможно, что полемика вокруг этих проблем не была бы столь острой, если бы теория диссонанса в других своих частях не пре­тендовала на достаточно большую точность, на попытки форма­лизовать отдельные ее положения. В самом деле, все, что говори­лось до сих пор, в общем, укладывалось в русло других когнитив­ных теорий, в том числе и с точки зрения оправдания присутствия в них соображений здравого смысла. Как видно, и у Фестингера все опирается на весьма житейские примеры, на некоторые акси­омы, почерпнутые из обыденных сентенций. Кажется логичным, что такое основание теоретических рассуждений допускает извес­тную нестрогость терминов и некоторую шаткость логических по­строений. Однако одно дело - допустить право на существование,: внутри научной теории подобных оснований (а когнитивизм ут­верждает прежде всего именно это), другое дело - пытаться на таком основании строить строгую теорию, в частности с включе­нием в нее элементов формализации. Стоит только встать на этот 1уть, как количество трудностей, возникающих перед теорией, Ьудет умножено. Примерно это происходит и с теорией диссонанра. Двусмысленное толкование исходных понятий оказывается очень Трудно перешагнуть, как только вводятся попытки измерения дис­сонанса.

Между тем Фестингер, в отличие от других представителей те­орий соответствия, пытается не просто констатировать наличие диссонанса, но и измерить его величину (степень). Общее опреде­ление величины диссонанса дается так: «Величина диссонанса между двумя когнитивными элементами есть функция от важнос­ти (или значимости) элементов для индивида» [Фестингер, 1999, с. 35], т.е. между двумя малозначимыми элементами диссонанс не может быть большим, несмотря на высокую степень несоответ­ствия. С другой стороны, два значимых элемента могут развить боль­шой диссонанс, даже если сама степень несоответствия не столь велика. Примером может служить такая ситуация: если кто-то ку­пил недорогую вещь, а потом разочаровался в ней, величина воз­никшего здесь диссонанса невелика. Если же, например, студент хорошо знает, что не готов к экзамену, а сам тем не менее бросает занятия и идет в кино, то диссонанс, возникающий при этом, значительно больше.

Однако одного приведенного определения еще недостаточно, чтобы измерить величину диссонанса. Прежде всего потому, что практически личность имеет в своей когнитивной структуре от­нюдь не два когнитивных элемента, определенным образом сопо­ставляемых друг с другом, а много. Поэтому было необходимо вве­сти понятие «общей величины диссонанса». По Фестингеру, об­щая величина диссонанса зависит от «взвешенной пропорции тех релевантных элементов, которые являются диссонантными» [там же]. «Взвешенные пропорции» означают, что каждое отношение должно быть взвешено пропорционально важности участвующих элементов. При этом вводится понятие «наименее стойкий эле­мент»: «Максимальный диссонанс, который может существовать между двумя элементами, равен общему сопротивлению измене­нию наименее стойкого элемента» [Фестингер, 1984, с. 108]. Но тогда сейчас же встает вопрос: как измерить «важность» этих эле­ментов, как выразить степень этой важности и как выявить наиме­нее стойкий элемент? Ответов на эти вопросы автор теории дис­сонанса не дает, путь измерения степени важности когнитивных элементов остается невыясненным. Это в значительной мере обес­ценивает все дальнейшие рассуждения, в частности попытку вы­числить так называемый «максимум диссонанса» и пр. Поэтому расчет на то, что введение в теорию диссонанса измерительных процедур придаст ей большую строгость и «респектабельность», в общем, не оправдался.

Хотя при изложении теории периодически предлагаются раз-| личного рода формулы, например, относительно «общей величи­ны диссонанса», строгого математического значения они не име­ют. Можно, правда, признать, что определенную смысловую на­грузку они несут, фиксируя некоторые действительно уловленные свойства диссонантных отношений. Однако при этом, естествен­но, математический аппарат теории отсутствует: предложенные «формулы» дают не более чем описательную характеристику отно­шений, выполненную лишь при помощи другого языка.

2.3.3. Способы уменьшения диссонанса

На наш взгляд, гораздо более значимой является не та сторона теории диссонанса, которая связана с претензией на установле­ние его количественных характеристик, а как раз анализ некото­рых качественных особенностей феномена [см.: Трусов, 1973]. К ним, например, относится описание последствий диссонанса и способов его уменьшения. Напомним, что последствия диссонан­са указывались сразу же при его определении: 1) существование диссонанса, будучи психологически дискомфортным, мотивирует личность уменьшить диссонанс и достичь консонанса; 2) когда диссонанс существует, в дополнение к попыткам его уменьшить личность активно избегает ситуаций и информации, способствую­щих его росту. Таким образом, Фестингер определенно вводит в свою теорию некоторые элементы мотивации. Но важно очень точ­но определить границы в постановке этой проблемы. Подобно тому как допускалась двойственность при определении сущности «не­соответствия», постановка вопроса о мотивирующей роли диссо­нанса выглядит также неоднозначно. С одной стороны, как мы уже отмечали, сам Фестингер приписывает диссонансу роль фактора, мотивирующего действие. С другой стороны, при изложении спо­собов уменьшения диссонанса становится ясным, что диссонанс выступает лишь как мотивация перестройки когнитивной структу­ры, но не как мотивация действия.

Как уже упоминалось, существует три способа уменьшения диссонанса.

1. Изменение поведенческих элементов когнитивной структуры. При­мер: человек собрался на пикник, но пошел дождь. Возникает диссонанс - несоответствие «представления о пикнике» и «зна­ния о том, что плохая погода». Уменьшить диссонанс или даже воспрепятствовать ему можно, отказавшись от участия в пикнике. Здесь проявляется та двусмысленность, о которой речь шла выше. В общей форме данный способ уменьшения диссо­нанса определяется как изменение когнитивного элемента, от­носящегося к поведению (т.е. некоторого суждения, например: «я еду на пикник»), при изложении же примера фигурирует уже не просто изменение элемента когнитивной структуры, но изменение реального поведения, рекомендация определенного действия - остаться дома.

Складывается впечатление, что диссонанс выступает здесь как мотивирующий фактор поведения, но, строго говоря, аргумент к поведению здесь не вполне законен: ведь речь - в теоретическом плане - постоянно идет о несоответствиях между двумя элемента­ми знания (или мнениями, или убеждениями), т.е. двумя когни­тивными элементами. Поэтому, с точки зрения общих принципов теории, более точна формулировка, гласящая, что уменьшить дис­сонанс можно, изменив один из когнитивных элементов, следо­вательно, исключив из когнитивной структуры утверждение «я еду на пикник», заменив его другим суждением - «я не еду на пик­ник». Здесь относительно реального поведения просто ничего не говорится, что вполне «законно», если оставаться в пределах пред­ложенной теоретической схемы. Конечно, следует предположить, что вслед за изменением когниций наступит изменение поведе­ния, но связь между этими двумя этапами еще нужно исследовать. В соответствии же со строгим определением сущности диссонанса надо признать, что он выступает вовсе не как фактор, мотивиру­ющий поведение, но лишь как фактор, мотивирующий измене­ния в когнитивной структуре. Особенно отчетливо это проявляет­ся, когда рассматривается второй способ уменьшения диссонанса. " 2. Изменение когнитивных элементов, относящихся к среде. При­мер: человек купил автомобиль, но он желтого цвета, и друзья пренебрежительно называют его «лимон». В когнитивной струк­туре купившего возникает диссонанс между осознанием факта приобретения дорогой вещи и отсутствием удовлетворения, вызванным насмешками. «Мнение друзей» в данном случае - «элемент среды». Как изменить этот когнитивный элемент? Рекомендация формулируется так: нужно убедить (выделено нами. - Авт.) друзей, что автомобиль - совершенство. Как видно, это не изменение среды как таковой (собственно, когнитивистская позиция здесь присутствует уже при самом опре­делении «среды» как некоего когнитивного образования - совокупности мнений, убеждений и др.), т.е. отнюдь не поведен­ческая активность, а противопоставление мнения мнению, пе­ределывание мнения, т.е. известная активность только в облас­ти когнитивной сферы.

3. Добавление в когнитивную структуру новых элементов, лишь таких, которые способствуют уменьшению диссонанса. Обыч­но здесь вновь используется пример с курильщиком, который не бросает курить (не изменяет когниций, относящиеся к по­ведению), не может изменить когниций, относящиеся к среде (не может замолчать научные статьи, направленные против курения, «страшные» рассказы очевидцев), и тогда начинает подбирать специфическую информацию: например, о пользе фильтра в сигаретах, о том, что такой-то курит двадцать лет, а вон какой здоровяк, и т.д. Феномен, описанный здесь Фестингером, вообще говоря, известен в психологии под назва­нием «селективная экспозиция» и может быть рассмотрен как фактор, мотивирующий лишь определенную «когнитивную» активность. Поэтому нельзя переоценивать того упоминания о мотивирующей роли диссонанса, которое мы находим в тео­рии Фестингера. В общем плане и здесь проблема связи когни­тивных структур и мотивации поведения остается нераскры­той. Можно согласиться с осторожной позицией, занятой Абельсоном: «Вопрос о том, может ли когнитивное несоот­ветствие выступать в качестве драйва, является спорным» .

Уязвимым местом теории диссонанса остается прогнозирова­ние конкретного пути уменьшения диссонанса, избираемого лич­ностью. Первое суждение, которое как будто бы обладает силой очевидности, заключается в том, что легче всего, вероятно, из­брать первый путь - изменение когнитивных элементов, относя­щихся к собственному поведению. Однако апелляция к житейским ситуациям показывает, что и этот путь не всегда возможен. Иногда такой способ выхода из состояния диссонанса может потребовать жертв: в случае с желтым автомобилем, например, продажа его может привести к потере определенной суммы денег. Кроме того, изменение поведенческих элементов когнитивной структуры не может быть рассмотрено в вакууме: всякий такой поведенческий элемент связан целой цепочкой связей с другими обстоятельства­ми. Например, отказ от поездки на пикник из-за дождя - дело, может быть, и разумное, но пикник под дождем необязательнооднозначно плох, ибо могут обнаружиться своеобразные «компен­саторы», которые сделают изменение поведения не столь уж бе­зусловно необходимым: в компании могут быть очень веселые люди, близкие друзья, с которыми давно не виделись, и т.д. Нако­нец, иногда изменению поведенческих элементов попросту пре­пятствуют физиологические особенности человека, например его чрезмерная эмоциональность, подверженность страху и пр. [Фестингер, 1999, с. 44-46].

Все оказанное не позволяет принять ту точку зрения, что в любом случае или в большинстве их обязателен первый способ уменьшения диссонанса. Что же касается второго и третьего, то и они прогнозируются весьма слабо. Аронсон, в частности, отмечает то обстоятельство, что точному прогнозу препятствуют и индиви­дуально-психологические различия людей, которые порождают совершенно различное отношение разных людей к самому факту диссонанса. С его точки зрения, люди различаются (прежде всего по их способности «умерить» диссонанс: одни лучше, чем другие, умеют игнорировать его). Кроме того, разным людям нужна раз­личная величина диссонанса, чтобы привести в действие силы, направленные на его уменьшение. Можно, пожалуй, сказать, что разным людям свойственна различная «диссонансоустойчивость».

Другое различие касается способов уменьшения диссонанса: одни предпочитают скорее изменять когнитивные элементы, от­носящиеся к поведению, другие - селективно принимать инфор­мацию. И наконец, люди различаются по оценке диссонанса, т.е. идентифицируют с диссонансом различные явления. Поскольку диссонанс субъективно переживается как психологический дис­комфорт, для разных людей оказывается различным тот «набор» несоответствий, возникших внутри когнитивной структуры, кото­рый переживается как дискомфорт.

Такого рода затруднения, мешающие построению точного про­гноза способов уменьшения диссонанса в каждом конкретном слу­чае, связаны еще с двумя важными обстоятельствами. Исследова­тели отмечают, что чувствительность к диссонансу в значительной степени зависит и от уровня развития самосознания личности, в частности от желания, способности, умения анализировать состо­яние своей когнитивной структуры. Следовательно, при более вы­соком уровне самосознания возникает просто больше шансов на выявление диссонанса. Это обстоятельство тоже может быть постав­лено в одном ряду с индивидуальными различиями как фактором, осложняющим прогноз.

Р. Зайонц выдвинул еще соображение и совсем иного плана, относящееся к некоторым ситуативным факторам оценки диссо­нанса. Он предположил, что восприятие диссонанса зависит от ожиданий личности в определенных ситуациях. Зайонц обращает­ся к такому житейскому наблюдению: почему люди охотно смот­рят фокусы? Всякая ситуация наблюдения фокуса, строго говоря, должна создавать психологический дискомфорт, поскольку стал­кивает несоответствующие суждения, заставляет принять вопию­щие противоречия. Но как тогда быть с формулой, что в случае возникновения диссонанса личность не просто стремится к умень­шению его, но также стремится и избегать ситуаций, где он про­является? Логично было бы предположить, что естественное стрем­ление всякого - навсегда отказаться от созерцания фокусов, от созерцания кроликов, неожиданно вынутых из шляпы, распилен­ной на глазах женщины и т.д. Однако многие люди охотно посеща­ют выступления фокусников и находят удовольствие от созерца­ния фокусов. Зайонц предположил, что диссонанс, возникающий в этих случаях, терпим, поскольку ситуация несоответствия в ког­нитивной структуре здесь ожидается : возни­кающий здесь диссонанс не воспринимается как дискомфорт. Эта зависимость идентификации диссонанса с дискомфортом накла­дывает еще одно ограничение на формулу Фестингера и потому ставит важное препятствие на пути к ее универсализации.

Существенные комментарии к проблеме «универсальности» когнитивного диссонанса идут также и со стороны этнопсихоло­гии. Видный исследователь в этой области Г.Триандис отмечает, что все заключения относительно природы диссонанса базируют­ся на наблюдениях и экспериментах, выполненных в рамках аме­риканской культуры. В то же время эти эксперименты, будучи вос­произведены, например, в условиях африканской культуры, дают совсем иные результаты: степень «диссонансоустойчивости» чело­века в разных культурах весьма различна, что обусловлено как раз­личной ментальностью, так и различными социокультурными нор­мами у разных народов .

2.3.4. Диссонанс и конфликт

В критических суждениях относительно теории диссонанса иног­да звучит мотив, что эта теория есть просто «новое наименование старых идей» [Аронсон, 1984, с. 117]. Особенно часто это утвержда­ется по поводу взаимоотношения теории диссонанса и теорииконфликта. На первый взгляд кажется, что действительно ситуа­ция диссонанса и ситуация психологического конфликта весьма сходны, а теории этих двух явлений практически идентичны.

Однако вопрос этот намного сложнее. Сам Фестингер считает важнейшей областью приложения теории диссонанса именно об­ласть исследования конфликтов и специально разъясняет необхо­димость различения этих двух феноменов. Самое главное отличие - место диссонанса и конфликта по отношению к процессу приня­тия решения. Диссонанс возникает после принятия решения, он - следствие принятого решения; конфликт возникает до принятия решения. Конфликтная ситуация перед принятием решения обус­ловлена наличием различных альтернатив. Эти альтернативы могут быть описаны по-разному: используется традиционный вариант, предложенный Левином, иногда фиксируются как возможные оба негативных решения, оба и с позитивной, и с негативной сторо­ной, наконец, оба позитивных. При любом наборе в конфликтной ситуации перед принятием решения личность изучает все альтер­нативы, стремится собрать наиболее полную информацию, вклю­чающую аргументы как pro, так и contra, и только тогда принима­ет решение [Фестингер, 1999, с. 56].

После принятия решения при наличии альтернативы возника­ет диссонанс, когда диссонантными отношениями выступают не­гативные стороны выбранного и позитивные стороны отвергнутого решения. Величина диссонанса зависит при этом не только от важности принятого решения, но и от степени привлекательности отвергнутого. Если более дешевый автомобиль куплен, а более до­рогой отвергнут, то диссонанс после покупки тем больше, чем больше положительных качеств припоминается у отвергнутого ав­томобиля. (Естественно, что величина диссонанса больше, если речь идет именно об автомобиле, а, например, не о куске мыла.) Фестингер замечает также, что величина диссонанса зависит здесь и от того, однородные или разнородные ситуации подвергаются сравнению: диссонанс при любых обстоятельствах меньше, если выбираем одну книгу из двух, один автомобиль из двух, а не меж­ду книгой или билетом в театр, не между автомобилем или домом. Важно, что при прочих равных условиях величина диссонанса за­висит от привлекательности отвергнутого решения [там же, с. 59].

Тогда-то и возникает различие стратегий при конфликте и при диссонансе: если в первом случае привлекалась полная информа­ция, здесь информация, как вообще всегда при диссонансе, привле­кается селективно, а именно лишь та, которая позволяет увеличить привлекательность выбранного при наличии альтернативы. Цель, которая при этом преследуется, - изобразить решение как наиболее резонное, «оправдать» его. Поэтому можно сказать, что конфликт, возникающий до решения, более «объективен», дис­сонанс же, возникающий после решения, целиком «субъективен». Меньшая объективность и большая пристрастность в рассмотре­нии альтернатив после принятия решения определяются Фестингером как «рационализация» решения. Дойч и Краусс, комменти­руя это положение, считают, что внесение психоаналитического термина «рационализация» позволяет трактовать стремление сни­зить диссонанс после решения как один из «защитных механиз­мов» . Сам Фестингер в одном из ин­тервью подчеркнул, что у диссонанса и рационализации общим является лишь механизм, теоретическое же обоснование его со­держания совершенно различно в двух разных теориях. Для Фестингера рационализация важна прежде всего с точки зрения более строгого анализа всех возможных альтернатив человеческого пове^ дения. Сама «анатомия» диссонанса и конфликта с этой точки зре­ния весьма полезна, и именно эта часть теории диссонанса стиму­лировала многочисленные экспериментальные исследования.

Фестингер очень тщательно описывает в своей работе большое количество экспериментов, в которых исследуются различные фак­торы, способствующие уменьшению диссонанса после принятия решения.

В частности, известно исследование Брема (1956 г.), когда он давал испытуемым альтернативные решения и предлагал выбрать одно из них. Через некоторое время предлагалось оценить как выб­ранное, так и отвергнутое решение. Во всех случаях выбранные решения оценивались выше, чем отвергнутые. Аронсон и Миллс (1957 г.) создавали такую ситуацию, чтобы испытуемые затрачи­вали некоторые усилия для присоединения к некоторой группе, после чего убеждались, что группа «плохая». Возникший диссо­нанс испытуемые уменьшали, пытаясь выявить или просто «ус­мотреть» положительные характеристики группы, оценить ее выше. Аронсон и Карлсмит (1963 г.) ставили эксперимент с детьми, у которых отбирали какую-то игрушку и даже наказывали их за пользование этой игрушкой. В результате дети начинали особенно сильно любить данную игрушку. Эти и другие многочисленные эксперименты обычно расцениваются как доказательства продук­тивности теории диссонанса. Именно в ходе этих экспериментов получали дальнейшее развитие многие положения теории.Так, Фестингер дополняет ее анализом таких феноменов, как вынужденное согласие, когда диссонанс порождается наличием уг­розы или перспективой наказания, принудительное информацион­ное воздействие, которое также способствует возникновению или поддержанию диссонанса. Особое место занимает исследование роли социальной поддержки, создаваемой в группе, где проявляются раз­ногласия, и одна из позиций способствует либо усилению, либо ослаблению диссонанса. В этой связи Фестингер переходит к анализу ряда «макроявлений»: роли слухов в обществе, массового обраще­ния в веру и других форм социального влияния. Все это свидетель­ствует о значительности и важности теории когнитивного диссонанса.

Правда, сами эксперименты, в которых проверяются отдель­ные гипотезы, недостаточно строги и уязвимы во многих отноше­ниях. Аронсону принадлежит довольно своеобразное «оправдание» их. Он полагает, что многие погрешности теории диссонанса вы­растают из более общих методологических трудностей социально-психологического эксперимента. «Эта слабость, - пишет Аронсон, - едва ли вина теории. Методологические трудности касают­ся всех теорий, предсказывающих социально-психологические феномены. Они связываются с теорией диссонанса просто пото­му, что именно она продуцирует максимальное количество иссле­дований» . Эти затруднения общего плана дей­ствительно существуют, и можно согласиться с Аронсоном в ха­рактеристике некоторых из них (например, отсутствие стандартизированных техник для операционализации понятий в социальной психологии, факт возможности и довольно частого существования альтернативных объяснений эмпирических резуль­татов и т.д.). Но все это, действительно, общие проблемы соци­альной психологии, так что приведение их в качестве аргумента при анализе одной конкретной теории хотя и уместно, но явно недостаточно.

2.3.5. Критические комментарии

Необходимо выявить определенные просчеты внутри самой теории когнитивного диссонанса. Некоторые из них также носят достаточно общий характер, хотя присущи уже не всей социаль­ной психологии, а лишь всему классу теорий соответствия. Самая главная слабость такого порядка - это достаточно противоречи­вое и неоднозначное решение вопроса о мотивирующем значе­нии диссонанса. Как уже было отмечено, в различных изложениях теории речь идет о разных вещах: то о мотивирующем значении диссонанса для поведения, то о мотивирующем его значении для перестраивания когнитивной структуры. Но это принципиально различные вещи, и «приблизительный» характер описания этой проблемы является, конечно, существенным изъяном теории. Не­которую неудовлетворенность разработки проблемы мотивации чувствует и сам автор теории: «На протяжении всей этой книги мы почти ничего не сказали о мотивации. Конечно, диссонанс может быть рассмотрен как мотивирующий фактор, но существу­ет множество и других мотивов, оказывающих влияние на челове­ка. И кроме того, мы оставили за пределами нашего анализа воп­рос об отношении между основными мотивами человека и стрем­лением к уменьшению диссонанса» [Фестингер, 1999, с. 314].

Также сомнительным представляется постоянное оперирова­ние лишь парой изолированных когнитивных элементов, рассмот­рение лишь их отношений. Здесь снова встает вопрос о праве на существование определенной модели в системе социально-психо­логического знания. Безусловное признание такого права не озна­чает снижения требований к принципам построения модели. Од­ним из таких принципиальных, методологических вопросов моде­лирования является правомерность выделения той или иной связи в качестве основы модели. В данном случае возникает вопрос: до­пустимо ли принять в качестве основы анализа динамики когни­тивной структуры взаимодействие двух элементов? Не задается ли уже этим фактом крайняя ограниченность предложенной модели? Складывается впечатление, что такая изолированная пара когниций, какая рассматривается при объяснении возникновения несо­ответствия, весьма слабо поддается в дальнейшем сопряжению ее с другими элементами когнитивной структуры, и это практически не позволяет перейти к сложным системам взаимодействия когни­тивных элементов. Несмотря на относительно хорошую, как спра­ведливо отмечает В. П. Трусов [Трусов, 1973], по сравнению с дру­гими теориями соответствия разработку теории диссонанса, не­смотря на длительную историю ее продуктивного существования (если иметь в виду многочисленность экспериментов), вопрос так никогда и не был перенесен в плоскость рассмотрения содержа­ния диссонанса при учете всей системы когнитивных элементов, образующих когнитивную структуру человека.

Наконец, серьезные возражения сохраняются и в отношении психологики, вводимой как обязательный компонент при утвер­ждении основного принципа теории диссонанса. ПредложеннаяАбельсоном и Розенбергом попытка более тщательной разработки ее проблем дала лишь более или менее формализованные конста­тации суждений здравого смысла, обыденной житейской психо­логии. Поставив важный вопрос о том, что люди в повседневных поступках руководствуются необязательно требованиями логики, но иными «резонами», Абельсон и Розенберг, естественно, не сделали эти резоны более строгими. Поэтому сакраментальная фор­мула «не-Х следует из Y» остается допускающей слишком произ­вольные толкования.

Д. Катц справедливо отмечает, что психологический уровень несоответствий (наряду с логическим уровнем и уровнем бессоз­нательного), обнаруженный в теории диссонанса, сам по себе, конечно, значим, поскольку позволяет индивиду как бы «взвеши­вать» несоответствие в сопоставлении с его личным опытом, со­циальной позицией, принимаемыми ценностями и т.д., однако он также не выводит за пределы чисто когнитивной сферы как «вместилища» этих несоответствий. Катц пишет, что и здесь несо­ответствие предстает как «конфликт неконгруэнтных элементов», в то время как за бортом остается вопрос «об исторических силах, ответственных за этот конфликт» . Хотя и в весь­ма своеобразной форме, но Катц приходит здесь к требованию более внимательного исследования «объективной среды». Теория диссонанса, как все когнитивные теории, этот вопрос просто не ставит: противоречия внутри когнитивной системы человека во­обще не анализируются с точки зрения того, какие реальные про­тиворечия окружающего мира нашли в них свое отражение (если, конечно, покинуть область повседневного обихода и попытаться проанализировать существенные характеристики этой «среды»).

По-видимому, довольно слабым утешением для теории когни­тивного диссонанса могут служить слова Дойча и Краусса, завер­шающие анализ идей Фестингера: «Несомненно, Фестингер ско­рее интересен, чем прав. И подобное отношение к нему совершен­но разумно. На современном этапе развития социальной психологии никто не бывает «прав» на длительный срок. Срок жизни любой теории очень краток» . Теория диссо­нанса стимулировала большое количество исследований и обрати­ла внимание на ряд интересных закономерностей, особенно в об­ласти психологического анализа конфликта. Главная же задача - объяснение мотивации человеческого поведения - оказалась не­выполненной. Общая ограниченность теорий соответствия, отсутствие попыток выйти за пределы только когнитивной организа­ции человека в более широкую область социальных условий его существования, не позволила и при дальнейшем их развитии пре­одолеть этот рубеж.

Логика развития этих теорий в рамках принятой концептуаль­ной схемы не обнаруживает выходов в сферу социальной реально­сти и в других вариантах подхода. Поиски устремляются совсем в другую сторону, они направлены на совершенствование теорий внутри принятых единых рамок постановки проблемы. В частно­сти, поиск направлен на совершенствование анализа самой при­роды когнитивного несоответствия, на максимально более точное его описание. В этом отношении новый материал дает следующая из теорий соответствия.

A THEORY OF COGNITIVE DISSONANCE

A THEORY OF COGNITIVE DISSONANCE by Leon Festinger published in English by Stanford University Press.

Copyright © 1957 by Leon Festinger, renewed 1985. All rights reserved.

This translation is published by arrangement with Stanford University Press, www.sup.org .

© Анистратенко А.А., перевод на русский язык, 2018

© Знаешева И.В., перевод на русский язык, 2018

© Аллахвердов В., предисловие, 2018

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2018

* * *

Из этой книги вы узнаете:

Что такое когнитивный диссонанс и как он возникает

Как когнитивный диссонанс воздействует на наше поведение и восприятие мира

Почему нам сложно отказаться от убеждений и веры

Способен ли когнитивный диссонанс повлиять на принятие решений

Как связаны когнитивный диссонанс и мотивация

Предисловие

Дорогой читатель! Вы держите перед собой Великую книгу. За 150 лет самостоятельного существования психологии написано море книг. Прочесть все невозможно. Читать надо лучшее, в первую очередь классику. А кто бы ни составлял перечень самых влиятельных книг по психологии, он обязательно включил бы в нее эту работу Леона Фестингера, впервые опубликованную в 1957 году. Великие книги не устаревают.

Л. Фестингер родился 8 мая 1919 года в Нью-Йорке в еврейской семье эмигрантов из России Алекса Фестингера и Сары Соломон, там же в 1939 году стал бакалавром, в 1940-м – магистром в университете штата Айова, где начал работать научным сотрудником в Центре изучения ребенка. В 1942 году получил степень доктора философии по психологии. Его научным руководителем был Курт Левин (несомненно влияние теории поля Левина и вообще гештальтистов на творчество Фестингера). В годы Второй мировой войны (1942–1945) служил в Комитете по отбору и обучению летчиков при Рочестерском университете. В 1945 году включается в работу группы Левина в Массачусетском технологическом институте, позднее, в 1947 году, после смерти Левина, перемещается вместе с группой в Мичиганский университет. В 1951 году он работает в университете Миннесоты, в 1955-м переходит в Стэнфорд. И, наконец, с 1968 года и до своей смерти в 1989 году – профессор Новой школы социальных исследований в Нью-Йорке. В течение жизни получает множество премий и наград (включая престижную премию «Выдающемуся ученому» Американской психологической ассоциации в 1959 году).

Психологи обычно изучают удивительные феномены нашей психической жизни и пытаются найти им объяснения. Великие психологи идут дальше – они видят за этими феноменами человека во всей его неразгаданной полноте. Леон Фестингер даже на фоне самых великих выделялся широтой интересов – он занимался принятием решений, проблемой потери индивидуальности в группе, способами, которыми люди сравнивают себя с другими, психологическими аспектами технологии изготовления доисторических орудий, зрительным восприятием и движением глаз, групповой динамикой и т. д.

Но главным его достижением все же стало создание теории когнитивного диссонанса.

Л. Фестингер произвел когнитивный переворот еще даже до возникновения когнитивной психологии, причем в области социальной психологии, максимально удаленной от когнитивных исследований. Он вывел закон: если два элемента мышления противоречат друг другу (находятся в диссонансе), то это побуждает личность к поведению, сокращающему диссонанс. То, что человек стремится жить в рациональном мире и избавляться от противоречий, постулировалось еще философами Нового времени. В конце XIX века И. Бернгейм в экспериментах с постгипнотическим внушением продемонстрировал, что человек стремится найти разумное, пусть даже неправильное, объяснение собственному поведению, которое – о чем сам человек не догадывался – было внушено ему в гипнозе. З. Фрейд наблюдал эксперименты Бернгейма и описал в рамках построенной им теории неосознаваемые механизмы борьбы человека с противоречиями (среди них – вытеснение и рационализация). Но объяснения оставались во многом спекулятивными, а в построениях Фрейда к тому же с сильным мифологическим привкусом.

Фестингер в специально сконструированных условиях показывает: если человек совершает поступок, противоречащий его убеждениям, то возникает когнитивный диссонанс. Для ликвидации диссонанса используется внешнее оправдание (меня заставили, приказали или хорошо заплатили). Но если поводов для внешнего оправдания мало, то человек ищет внутреннее оправдание этому своему поступку, например, не осознавая этого, изменяет собственные убеждения, т. е., как говорит Фестингер, сглаживает когнитивный диссонанс. Порожденные им идеи и экспериментальные замыслы произвели настолько сильное впечатление, что породили волну последователей, проводивших удивительно остроумные экспериментальные исследования (см., например, обзорные работы Э. Аронсона, который именно под воздействием книги, которую вы держите перед глазами, пришел к решению изучать социальную психологию).

Приведу пример, показывающий эвристическое значение теории Фестингера даже в той зоне, где он сам, скорее всего, не ожидал бы увидеть проявление своих теоретических построений. В наших исследованиях в Санкт-Петербургском университете было обнаружено, что если человек совершает ошибки в простых когнитивных задачах (ошибается при складывании цифр, делает опечатки и т. д.), то оказывается, что он имеет тенденцию повторять собственные ошибки, даже если сам их не замечает. Эффект повторения ошибок явно напоминает сглаживание когнитивного диссонанса – сделав ошибку, человек, не осознавая этого, как бы принимает решение: раз под воздействием определенных условий он сделал ошибку, то это вовсе и не ошибка, его поведение оправданно, а потому он вправе ее повторить.

Фестингер не только создал теорию, которая опирается на общие основания, но и сумел вывести следствия, которые можно подвергнуть экспериментальной проверке. Его теория оказалась эвристичной – другие исследователи обнаруживали предсказываемые теорией феномены даже там, где сам Фестингер вряд ли ожидал бы их увидеть. Тем самым он создал подлинно научную теорию. А его книга учит нас самому главному – тому, как надо делать настоящую науку.

Виктор Аллахвердов,

профессор, доктор психологических наук,

заведующий кафедрой общей психологии СПбГУ

Предисловие автора

Это предисловие главным образом посвящено истории возникновения идей, положенных в основу этой книги. Выбранная мной хронологическая форма – наилучший способ отдать должное коллегам, оказавшим мне существенную помощь в ходе работы над книгой, а также объяснить, что побудило меня к ее написанию и какие цели я исходно преследовал.

Поздней осенью 1951 года Бернард Берелсон, директор Центра изучения поведения при Фонде Форда, спросил меня, не будет ли мне интересна работа по составлению аналитического обзора1
Англ. propositional inventory – жанр в англоязычной научной литературе, который из жанров отечественной традиции ближе всего к аналитическому обзору и преследует цель выделить набор утверждений, который можно сделать на основе современного состояния той или иной области исследований (прим. ред. ).

Такой важной научной области, как изучение «коммуникации и социального влияния». В этой сфере был накоплен огромный фактический материал, до сих пор никем не обобщенный и не проработанный на теоретическом уровне. Он охватывал круг исследований от изучения влияния средств массовой информации до анализа межличностного общения. Если бы удалось извлечь из этого материала систему теоретических утверждений, которые связывали бы между собой множество уже известных в этой области фактов и позволяли бы делать новые предсказания, то это была бы работа, представляющая несомненную ценность.

Идея теоретического обобщения всегда привлекательна и служит вызовом для ученого, хотя в тот момент всем было ясно, что, даже если такая попытка окажется успешной, нельзя надеяться на то, что удастся охватить всю очерченную область исследований. План, который, казалось, обещал привести к представляющим интерес результатам, состоял в том, чтобы, начав с анализа какой-либо узко сформулированной проблемы в области «коммуникаций и социального влияния», прийти в результате к набору гипотез и утверждений, которые давали бы успешное объяснение имеющимся фактическим данным. В случае успеха можно было бы рассмотреть другую конкретную проблему и расширить и модифицировать теорию. Разумеется, следует признать, что при этом вновь и вновь придется столкнуться с результатами, с которыми нельзя будет работать только на уровне теории. Оставалось только надеяться, что такие тупики и необходимость переключаться на другие факты можно будет распознавать довольно быстро.

В нашу аналитическую группу, финансируемую из средств, предоставленных Центром изучения поведения при Фонде Форда, вошли Мэй Бродбек, Дон Мартиндал, Джек Брем и Элвин Бодерман. Свою деятельность группа начала с изучения проблемы распространения слухов.

Рутинная работа по сбору и анализу огромного количества библиографического материала на тему распространения слухов, по отделению фактов от домыслов и от недоказанных предположений была сравнительно легкой. Гораздо сложнее было обобщить собранный материал и прийти к теоретическим предположениям, позволяющим найти удовлетворительный подход к эмпирическим данным. Было довольно легко переформулировать результаты исследований в несколько более обобщенном виде, однако такие интеллектуальные упражнения не приводили нас к сколько-нибудь ощутимому прогрессу.

Первая догадка, сколько-нибудь вдохновившая нас, возникла в ходе обсуждения исследования Прасада, посвященного изучению явления распространения слухов после землетрясения в Индии в 1934 году (это исследование подробно описано в главе 10).

Озадачивший нас факт, приведенный Прасадом, состоял в том, что после произошедших подземных толчков бо?льшая часть слухов, которые активно распространялись среди людей, предсказывала еще более катастрофические события в ближайшем будущем. Конечно же, убеждение в том, что должны наступить ужасающие бедствия, – это не самый приятный род убеждений, и нас удивило, почему такие провоцирующие беспокойство слухи получили столь широкое распространение. В конце концов нам пришел в голову возможный ответ, который показался многообещающим в плане дальнейших обобщений: волна слухов, предвещавших приход еще больших бедствий, скорее оправдывала беспокойство, нежели вызывала его. Другими словами, после землетрясения люди уже были сильно напуганы, и функция слухов заключалась в том, чтобы предоставить обоснование для их страха. Возможно, слухи давали людям информацию, соответствующую тому состоянию, в котором они уже пребывали.

Этот факт стал исходным пунктом, отталкиваясь от которого мы в ходе многочисленных дискуссий попытались развить и сформулировать идею, приведшую нас к созданию концепции диссонанса и гипотезы, касающейся его уменьшения. Как только эта концепция была сформулирована, возможности ее применения стали очевидными и составили основное содержание нашей работы по проекту. В течение некоторого периода времени мы еще пытались одновременно придерживаться исходного плана «аналитического обзора» и исследовать возможности понятия когнитивного диссонанса. Однако невероятная сложность первой задачи и наше воодушевление применительно ко второй все больше и больше смещали основное направление наших усилий.

Развитие теории когнитивного диссонанса происходило, конечно, иным путем, нежели это представлено в книге. В двух первых главах рассматриваются достаточно простые вопросы, а последующие главы посвящены более сложным проблемам. На самом деле первым явлением, которое мы пытались объяснить в рамках теории диссонанса, были феномены произвольного и непроизвольного процесса получения информации, поскольку они имеют отношение к области исследования коммуникации, которой мы исходно занимались. Следствия касательно этой проблемы вытекали и непосредственно из исследования распространения слухов. Если люди пытаются найти информацию, соответствующую тому состоянию, которое они испытывают, то совершенно очевидно, что процесс поиска не ограничится только рамками распространения слухов, но скорее будет являться частью общего процесса поиска информации. Сами собой напрашивающиеся следствия из концепции диссонанса очень скоро вывели нас за рамки первоначально определенной темы «коммуникации и социального влияния». Однако нам казалось, что гораздо эффективнее следовать направлению, задаваемому новой многообещающей теорией, чем строго придерживаться первоначально определенного плана.

К счастью, мы имели возможность не только заниматься поиском данных в научной литературе, но и вести собственные исследования, призванные проверить следствия из новой теории. Мы смогли собрать собственные данные благодаря финансовой поддержке Лаборатории исследований социальных отношений при Миннесотском университете, а также персональным исследовательским грантам от Фонда Форда. Я не перечисляю всех ученых, оказавших нам помощь в проведении исследований, в предисловии, поскольку они будут упомянуты при описании конкретных работ в соответствующих главах.

Существует точка зрения, что автору следовало бы подождать еще лет пять, прежде чем писать такую книгу. К тому времени было бы проведено уже гораздо больше исследований, направленных на проверку теории, и многие ныне неясные вопросы были бы уже сняты. Однако раздробленные журнальные публикации плохо представляют теорию и многообразие данных, имеющих к ней отношение. Важная особенность теории когнитивного диссонанса заключается в ее способности интегрировать множество научных данных из кажущихся различными исследовательских областей, и эта особенность теряется, если теория не описывается в единой книге. Также автору представляется, что на данный момент имеется уже достаточно данных в поддержку теории, чтобы она была опубликована и нашла своих последователей.

В заключение я хотел бы высказать благодарность тем, кто оказал мне помощь в написании и окончательной редакции отдельных глав этой книги, а именно: Юдсону Милсу, Роберту С. Сирсу, Эрнсту Р. Хилгарду, Герберту Мак-Клоски, Даниэлю Миллеру, Джеймсу Колеману, Мартину Липсету, Раймонду Бауэру, Джеку Брему и Мэй Бродбек. Многие из них были сотрудниками Центра исследований поведения при Фонде Форда в то время, когда большая часть этой книги и была написана.

Леон Фестингер,

Пало-Альто, Калифорния.

Март 1956 г.

Глава 1
Введение в теорию диссонанса

Давно замечено, что человек стремится к внутреннему согласию. Его взгляды и установки имеют свойство объединяться в группы, характеризующиеся согласованностью входящих в них элементов. Конечно, нетрудно найти исключения из этого правила. Так, некий человек может полагать, что чернокожие американцы ничем не хуже белых сограждан, однако этот же человек предпочел бы, чтобы они не жили с ним в ближайшем соседстве. Или другой пример: некто может считать, что дети должны вести себя тихо и скромно, однако он же испытывает явную гордость, когда его любимое чадо энергично привлекает внимание взрослых гостей. Подобное несоответствие, которое порой может принимать достаточно драматичные формы, привлекает наше внимание главным образом потому, что оно резко контрастирует с фоновым представлением о внутренней согласованности. В большинстве случаев взаимосвязанные мнения и социальные установки согласованы друг с другом. Одно исследование за другим сообщает о согласованности политических, социальных и прочих установок человека.

Такого же рода согласованность существует и между знаниями и убеждениями человека и тем, что он делает. Человек, убежденный в том, что высшее образование – хорошая вещь, будет всячески побуждать своих детей поступать в университет. Ребенок, который знает, что его строго накажут за проступок, будет стараться не совершать его или, по крайней мере, попытается не попасться на нем. Все это настолько очевидно, что мы принимаем примеры такого поведения как должное. Наше внимание прежде всего привлекают различного рода исключения из последовательного в целом поведения. Например, человек может сознавать вред курения для своего здоровья, но продолжать курить; многие люди совершают преступления, полностью отдавая себе отчет в том, что вероятность поимки и наказания весьма высока.

Принимая согласованность как данность, что же можно сказать о подобного рода исключениях? Очень редко, если это вообще когда-либо происходит, они признаются как противоречия самим человеком. Обычно он предпринимает более или менее успешные попытки каким-либо образом рационализировать подобное рассогласование. Так, человек, продолжающий курить, зная, что это вредно для его здоровья, может также считать, например, что удовольствие, получаемое от курения, настолько велико, что оно того стоит; или что изменения здоровья курильщика не столь фатальны, как считается; что нельзя, будучи живым человеком, всегда избегать всех существующих опасностей; или, наконец, что если он бросит курить, то может прибавить в весе, а это тоже плохо для здоровья. Таким образом, привычку к курению он вполне успешно согласует со своими убеждениями, касающимися курения. Однако люди не всегда столь успешны в попытках рационализации своего поведения; по той или иной причине попытки обеспечить согласованность могут быть неудачными. Противоречие просто продолжает существовать. В этом случае возникает психологический дискомфорт.

Итак, мы подошли к тому, чтобы сформулировать основные гипотезы, следствиям из которых посвящена данная книга. Однако сперва давайте заменим слово «противоречие» термином, имеющим меньше логических коннотаций, а именно термином «диссонанс». Аналогичным образом вместо слова «согласованность» я буду употреблять более нейтральный термин «консонанс». Формальное определение этих понятий будет дано ниже, а сейчас давайте опираться на то их имплицитное значение, которое мы ввели выше в первоначальных рассуждениях. Итак, я хочу сформулировать основные гипотезы следующим образом.

1. Существование диссонанса порождает психологический дискомфорт и будет мотивировать человека к попытке уменьшить степень диссонанса и достичь консонанса.

2. Когда имеет место диссонанс, помимо того, что индивид будет стремиться к его уменьшению, он также будет активно избегать ситуаций и информации, которые могут вести к возрастанию диссонанса.

Прежде чем перейти к подробной разработке теории диссонанса и стремления к его уменьшению, необходимо разъяснить природу диссонанса как психологического феномена, характер описывающего его понятия, а также возможности применения связанной с этим понятием теории. Сформулированные выше две основные гипотезы служат для этого хорошей отправной точкой. Хотя они и имеют отношение к диссонансу, на самом деле это очень общие гипотезы. Термин «диссонанс» в них можно свободно заменить на иное понятие сходного характера, например, «голод», «фрустрация» или «неравновесие», и полученные гипотезы будут вполне осмысленными.

Я предполагаю, что диссонанс, то есть существование противоречивых отношений между отдельными элементами в системе знаний, сам по себе является мотивирующим фактором. Под термином «знание» я буду понимать любое мнение или убеждение индивида относительно окружающего мира, самого себя, своего собственного поведения. Когнитивный диссонанс может пониматься как исходное условие, приводящее к действиям, направленным на его уменьшение, таким же образом, например, как голод побуждает активность, направленную на его утоление. Это совершенно иной вид мотивации, чем тот, с которым привыкли иметь дело психологи, но тем не менее, как мы увидим далее, не менее мощный.

Теперь несколько слов о дальнейшем содержании этой книги. Она посвящена анализу самых различных ситуаций, связанных с возникновением когнитивного диссонанса и попытками человека его уменьшить. Если бы некий автор задался целью написать книгу о роли голода как драйва, побуждающего поведение человека, то результат по своему характеру был бы похож на мою книгу. Подобная работа могла бы содержать главы, анализирующие последствия попыток уменьшить голод в самых разных условиях, начиная с младенца на детском стульчике и заканчивая взрослыми на официальном банкете. Сходным образом данная книга также описывает и изучает разнообразные ситуации, начиная от принятия решения отдельным индивидом до поведения больших групп людей. Поскольку стремление к уменьшению диссонанса – это базовый процесс, свойственный человеку, неудивительно, что проявления этого процесса могут наблюдаться в таком широком диапазоне.

План

Введение

1. Теория когнитивного диссонанса

2. Когнитивный диссонанс по Фестингеру

2.1 Общие положения

2.2 Диссонанс и консонанс

2.3 «Полезное самоуспокоение»

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Многочисленные теории мотивации стали появляться еще в работах древних философов. В настоящее время таких теорий насчитывается уже не один десяток. В новейших психологических концепциях мотивации, претендующих на объяснение поведения человека, преобладающим в настоящее время является когнитивный подход к мотивации, в русле которого особое значение придается феноменам, связанным с осознанием и знаниями человека.

В классической работе Л. Фестингера, оказавшей огромное влияние на развитие мировой социальной психологии, проанализированы такие ключевые вопросы, как: теория когнитивного диссонанса, теория принятия решения, приемы психологического влияния, особенности массовидных социально-психологических явлений.

«Давно замечено, что любой человек стремится к сохранению достигнутой им внутренней гармонии. Его взгляды и установки имеют свойство объединяться в систему, характеризующуюся согласованностью входящих в нее элементов. Конечно, не трудно найти исключения из этого правила». (Л.Фестингер)

1. Теория когнитивного диссонанса

Теория когнитивного диссонанса (от англ. cognition - знание, dissonance – несоответствие) - социально–психологическая теория, созданная американским психологом Л. Фестингером, в которой логически противоречивым знаниям об одном и том же предмете приписывается статус мотивации, призванной обеспечить устранение возникающего при столкновении с противоречиями чувства дискомфорта за счет изменения существовавших знаний или социальных установок. В теории когнитивного диссонанса считается, что существует комплекс знаний об объектах и людях, названный когнитивной системой, который может быть разной степени сложности, согласованности и взаимосвязанности. При этом сложность когнитивной системы зависит от количества и разнообразия включенных в нее знаний.

Под термином когнитивный диссонанс понимается любое несоответствие между когнициями (т.е. между любыми знаниями, мнениями или убеждениями, относящимися к окружению, кому-либо или чьему-либо поведению). Появление диссонанса, являясь психологически дискомфортным, заставляет человека пытаться уменьшить его и добиться консонанса (соответствия когниций). Помимо этого при наличии диссонанса человек активно избегает ситуаций и информации, которые могут привести к его возрастанию.

Говоря о теории диссонанса Леона Фестингера, принято приводить пример с курильщиком: человек курит, но вместе с тем знает, что курение вредно. У него возникает когнитивный диссонанс, выйти из которого можно тремя путями:

1. Изменить своё поведение, то есть бросить курить;

2. Изменить знание, то есть убедить себя, что все рассуждения о вреде курения как минимум преувеличивают опасность, а то и вовсе недостоверны;

3. Игнорировать информацию о вреде курения.

В современной психологии теория когнитивного диссонанса нередко используется для того, чтобы объяснить поступки человека, его действия в различных социальных ситуациях. Эмоции же рассматриваются в качестве основного мотива соответствующих действий и поступков. Лежащим в их основе когнитивным факторам придается в детерминации поведения человека гораздо большая роль, чем органическим изменениям.

Доминирующая когнитивистская ориентация современных психологических исследований привела к тому, что в качестве эмоциогенных факторов стали рассматривать также и сознательные оценки, которые человек дает ситуации. Полагают, что такие оценки непосредственно влияют на характер эмоционального переживания.

2. Когнитивный диссонанс по Фестингеру

2.1 Общие положения

Когниция трактуется Фестингером достаточно широко: когниция – это любое знание, мнение или убеждение, касающееся среды, себя или собственного поведения. Диссонанс переживается личностью как состояние дискомфорта. Она стремится от него избавиться, восстановить внутреннюю когнитивную гармонию. И именно это стремление является мощным мотивирующим фактором человеческого поведения и отношения к миру.

Состояние диссонанса между когнициями Х и Yвозникает тогда, когда из когниции Х следует не Y. Состояние консонанса между Х и Y, с другой стороны, существует тогда, когда из Х следует Y. Человек стремится к внутренней непротиворечивости, к состоянию консонанса. Например, склонный к полноте человек решил сесть на диету (когниция Х), но не может отказать себе в любимом шоколаде (когниция Y). Человек, стремящийся похудеть, не должен есть шоколад. Налицо диссонанс. Его возникновение мотивирует человека на редукцию, снятие, уменьшение диссонанса. Для этого, по мнению Фестингера, у человека есть три основных способа: изменить одну из когниций (в данном случае - перестать есть шоколад или прекратить диету); снизить значимость входящих в диссонансные отношения когниций (решить, что полнота - не такой уж большой грех или что шоколад не дает значительной прибавки веса); добавить новую когницию (например, что хотя шоколад и увеличивает вес, зато благотворно влияет на умственную деятельность).

Когнитивный диссонанс мотивирует, требует своего уменьшения, приводит к изменению отношений, а в итоге - к изменению поведения. Рассмотрим два наиболее известных эффекта, связанных с возникновением и снятием когнитивного диссонанса. Один из них возникает в ситуации поведения, противоречащего оценочному отношению человека к чему-либо (аттитюду). Если человек добровольно (без принуждения) соглашается сделать что-либо, несколько несоответствующее его убеждениям, мнению, и если это поведение не имеет достаточного внешнего оправдания (скажем, вознаграждения), то в дальнейшем убеждения и мнения меняются в сторону большего соответствия поведению. Если, например, человек согласился на поведение, идущее несколько вразрез с его нравственными установками, то следствием этого будет диссонанс между знанием о поведении и нравственными установками, а в дальнейшем последние изменятся в сторону понижения нравственности.

Другой хорошо изученный эффект, полученный в исследованиях когнитивного диссонанса, – диссонанс после трудного решения. Трудным решением называется тот случай, когда альтернативные варианты, из которых необходимо сделать выбор, близки по привлекательности. В таких случаях, как правило, после принятия решения, после того, как выбор сделан, человек переживает когнитивный диссонанс, являющийся результатом следующих противоречий: с одной стороны, в избранном варианте есть негативные черты, а с другой стороны, в отвергнутом варианте есть нечто положительное. Принятое частично плохо, но оно принято. Отвергнутое частично хорошо, но оно отвергнуто.

Экспериментальные исследования последствий трудного решения показали, что после принятия такого решения (со временем) повышается субъективная привлекательность избранного варианта и понижается субъективная привлекательность отвергнутого. Человек, таким образом, избавляется от когнитивного диссонанса: он убеждает себя в том, что то, что он выбрал, не просто слегка лучше отвергнутого, а значительно лучше, он как бы раздвигает альтернативные варианты: избранное тянет вверх по шкале привлекательности, отвергнутое – вниз. Исходя из этого, можно полагать, что трудные решения увеличивают вероятность поведения, соответствующего избранному варианту. Например, если человек долго мучился выбором между автомобилями "А" и "Б", а в итоге предпочел "Б", то в дальнейшем вероятность выбора автомобилей типа "Б" будет выше, чем до покупки, так как относительная привлекательность последних вырастет.

Экспериментальное исследование одного из учеников Фестингера - Брема показало, что после принятия трудного решения повышается субъективная привлекательность избранного варианта и понижается субъективная привлекательность отвергнутого. Эксперимент был построен следующим образом. Испытуемых (женщин) просили оценить привлекательность различных предметов домашнего обихода таких, как секундомер, радиоприемник, настольная лампа и т. д. После этого контрольной группе один из предметов был преподнесен в качестве подарка. Первой экспериментальной группе (группа трудного решения) был предоставлен выбор между близкими по привлекательности предметами; второй (группа легкого решения) дали возможность выбрать предмет из двух сильно различающихся между собой по привлекательности. После этого испытуемых всех трех групп попросили вновь оценить предметы по их привлекательности. Результаты показали, что испытуемые экспериментальных групп (те, у которых было право выбора) изменили свои оценки привлекательности предметов, которые предоставлялись им на выбор: по сравнению с первоначальными оценками отвергнутый предмет воспринимался как относительно менее привлекательный, а избранный - как более привлекательный. Иначе говоря, привлекательность отвергнутого варианта уменьшилась, а избранного - возросла. Причем изменение в оценках привлекательности было более существенным в случае трудного решения.

Фестингер следующим образом объясняет описанный факт. После принятия трудного решения человек испытывает эмоциональный дискомфорт, который вызван тем, что, с одной стороны, в избранном варианте есть негативные черты, а с другой стороны, в отвергнутом варианте есть нечто положительное: принятое частично плохо, но оно принято; отвергнутое частично хорошо, но оно отвергнуто. Стремясь избавится от переживаемого противоречия, человек убеждает себя в том, что то, что он выбрал, не просто слегка лучше отвергнутого, а значительно лучше, он как бы раздвигает альтернативные варианты: избранное тянет вверх по шкале привлекательности, отвергнутое - вниз. Следствием этого являются изменения оценочных суждений, касающихся привлекательности альтернативных вариантов поведения.

Когнитивный диссонанс – это негативное состояние, при котором наблюдается у индивидов психический дискомфорт, вызванный конфронтацией в их сознании противоречащих представлений, ценностей, знаний, мировоззрений, идей, верований, поведенческих установок или реакций эмоционального характера.

Концепция когнитивного диссонанса впервые была предложена Л. Фестингером, специалистом в сфере психологии управления мышлением. В своих изысканиях в ходе анализа мироощущения личности он основывался на принципах равновесия. Свою теорию он начал с постулата, что индивиды устремлены к определенной слаженности как необходимому внутреннему состоянию. При возникновении противоречий у индивидов между багажом знаний и действиями они стремятся каким-то образом объяснить такое противоречие, вследствие чего представляют его в качестве «непротиворечия» с целью достижения чувства внутренней когнитивной слаженности.

Причины когнитивного диссонанса

Выделяют следующие факторы, вызывающие состояние когнитивного диссонанса, вследствие которого индивиды зачастую ощущают внутреннюю неудовлетворенность:

— логическое несоответствие;

— несхожесть мнения одного человека с общепринятым;

— нежелание следовать нормам культуры, устоявшимся на определенной территории, где традициям временами руководствуются больше чем законодательством;

— конфликт уже пережитого опыта со сходной новой ситуацией.

Когнитивный диссонанс личности возникает вследствие неадекватности двух когниций индивида. Личность, располагая сведениями по какой-нибудь проблеме, бывает вынуждена проигнорировать их при принятии решения и как результат, появляется несоответствие или диссонанс между представлениями индивида и его реальными действиями. Вследствие подобного поведения наблюдается смена определенных представлений индивида. Оправдывается такое изменение, исходя из жизненной необходимости человека, поддерживать согласованность собственных знаний.

Именно поэтому человечество готово оправдывать собственные заблуждения, ведь индивид, совершивший проступок, склонен выискивать оправдания для себя в мыслях, при этом постепенно сдвигая собственные установки относительно произошедшего в направлении того, что случившееся в действительности не настолько страшно. Таким путем индивид «управляет» собственным мышлением с целью минимизации конфронтации внутри себя.

Современная теория когнитивного диссонанса Фестингера обнаруживает свою цель в изучении и истолковании противоречий, возникающих, как у отдельных человеческих особей, так и у коллектива людей.

Каждый в течение определенного отрезка времени приобретает некоторое количество жизненного опыта, но преодолевая временной предел, ему надлежит функционировать согласно обстоятельствам, в которых он существует, вразрез полученным знаниям. Это будет вызывать психологический дискомфорт. А для ослабления такого дискомфорта личности приходится выискивать компромисс.

Когнитивный диссонанс в психологии это попытка объяснить мотивацию человеческих поступков, их действий в многообразии житейских ситуаций. А эмоции являются основным мотивом соответствующего поведения и действий.

В концепции когнитивного диссонанса знаниям логически противоречивым приписывается статус мотивации, которая призвана обеспечить ликвидацию зарождающегося чувства дискомфорта при столкновении с несоответствиями за счет трансформации существующих знаний или социальных предписаний.

Автор теории когнитивного диссонанса Л. Фестингер утверждал, что данное состояние является сильнейшей мотивацией. По классической формулировке Л. Фестингера, диссонанс когниций является несоответствием между мыслями, установками, информацией и др., при этом отрицание одного понятия исходит из существования другого.

Концепция когнитивного диссонанса характеризует методы ликвидации или сглаживания таких противоречий и демонстрирует то, как индивид это совершает в типичных случаях.

Когнитивный диссонанс — примеры из жизни: в институт поступило два индивида, один из которых медалист, а второй – троечник. Естественно преподавательский состав ожидает отличных знаний от медалиста, а от троечника ничего не ждут. Диссонанс наступает тогда, когда такой троечник отвечает грамотнее, более развернуто и полно на вопрос, чем медалист.

Теория когнитивного диссонанса

Большинство мотивационных теорий впервые обнаруживаются еще в трудах древних философов. Сегодня насчитывается таких теорий уже несколько десятков. В современных психологических учениях о мотивации, притязающих на объяснение человеческого поведения, превалирующим сегодня считается когнитивный подход к мотивационной сфере личности, в направлении которого особым значением обладает феномены, связанные с пониманием и знаниями индивида. Основным постулатом авторов когнитивных концепций была точка зрения, заключавшаяся в том, что поведенческие реакции субъектов направляют знания, суждения, установки, представления, взгляды о происходящем в мире, мнения о причинах и их следствиях. Знание не представляет собой простую совокупность данных. Представления личности о мире предопределяют, конструируют будущее поведение. Все совершаемое индивидом и то, каким образом он совершает, зависит не столько от фиксированных нужд, глубинных стремлений и извечных желаний, сколько от относительно переменчивых представлений о действительности.

Когнитивный диссонанс в психологии это состояние дискомфорта психики личности, спровоцированное конфронтацией конфликтующих представлений в его сознании. Социально-психологическое ученье о когнициях разработано для объяснения изменений когниций (мнений, аттитюдов, установок) в качестве метода ликвидации логических конфликтных ситуаций.

Когнитивный диссонанс личности характеризуется специфической особенностью, которая заключается в связывании воедино и , другими словами эмоциональный и познавательный составляющие установок.

Состояние когнитивного диссонанса зарождается вследствие осознания индивидом того, что его поступки не имеют под собой достаточных оснований, то есть он действует в конфронтации с собственными аттитюдами и установками, когда личностное значение поведения неясно или неприемлемо для индивидуумов.

Концепция когнитивного диссонанса приводит доводы того, что из вероятных методов толкования и оценивания подобной ситуации (предметов) и собственных действий в ней индивид отдает предпочтение тем, которые порождают минимум тревоги и угрызений совести.

Когнитивный диссонанс — примеры из жизни приводил А. Леонтьев: арестанты-революционеры, которых заставляли копать ямы, безусловно, воспринимали подобные действия в качестве бессмысленных и неприятных, уменьшение когнитивного диссонанса произошло после того, как арестанты переинтерпретировали собственные действия – они стали думать, что копают могилу царизму. Такая идея способствовала появлению приемлемого личностного смысла для деятельности.

Диссонанс когниций может возникать как следствие прошлых поступков. Например, когда индивид в конкретной ситуации совершил поступок, который затем провоцирует у него появление угрызений совести, вследствие чего в толкование обстоятельств и их оценивание могут быть внесены поправки, которые ликвидируют основания для переживания данного состояния. В большинстве случаев это выходит просто, так как жизненные обстоятельства зачастую неоднозначны. Так, например, когда курильщик узнает об открытии причинно следственной связи между возникновения раковых опухолей и курением, у него появляется множество средств, направленных на уменьшение когнитивного диссонанса. Таким образом, в соответствии с когнитивными теориями о мотивации, поведение личности имеет зависимость от ее мировоззрений и когнитивной оценки ситуации.

Как избавиться от когнитивного диссонанса? Зачастую для ликвидации когнитивного диссонанса применяется внешняя атрибуция или оправдание. Ответственность за действия может сниматься признанием их в качестве вынужденных мер (заставили, приказали) или оправдание может базироваться на корысти (хорошо оплатили). В случаях, когда поводов для внешнего оправдания мало, то в ход идет другой метод – изменение установок. Например, если индивид был вынужден солгать, то потом неосознанно он вносит поправки в свое первоначальное суждение о действительности, подстраивая его под «ложное заявление», вследствие чего оно субъективно преобразуется в «правду».

По ряду постулатов данная концепция сходится с положениями теорий когнитивного баланса и атрибуции, введенными австрийско-американским психологом Ф. Хайдер, который основывался в своих теориях на принципах гештальтпсихологии.

В многообразии ситуаций, возникающих в обыденной жизни, диссонанс может увеличиваться или уменьшаться. Степень его выраженности зависит от проблемных задач, которые встают перед индивидом.

Диссонанс возникает при любых условиях, если индивиду необходимо сделать выбор. При этом его уровень будет увеличиваться в зависимости от степени важности данного выбора для человека.

Наличие диссонанса независимо от уровня его интенсивности принуждает индивида освободиться от него на сто процентов или существенно уменьшить его, если по каким-либо причинам совершить это пока невозможно.

Для уменьшения диссонанса, индивид может использовать четыре способа:

— изменить собственное поведение;

— трансформировать одну из когниций, другими словами заверить себя в обратном;

— отфильтровывать поступающие сведения относительно конкретной проблемы;

— применить критерий правды к поступившим сведениям, признать ошибки и действовать согласно новому, более конкретному и четкому постижению проблемы.

Иногда индивид может предупредить возникновение данного состояния и его следствия внутреннего дискомфорта с помощью попытки избежать информации о своей проблеме, которая вступает в конфронтацию с уже имеющимися данными.

Фильтрационные механизмы личностно значимой для индивидов информации хорошо прописаны в теории Зигмунда и Анны Фрейд о психологических «защитах». Противоречие, зарождающееся в сознании субъектов относительно значимой глубинно-личностной тематики, является согласно З. Фрейду, ключевым механизмом в формировании неврозов.

Если диссонанс уже зародился, субъект может предупредить его преумножение посредством присоединения одного или нескольких элементов когниций в познавательную схему на смену существующего отрицательного элемента, провоцирующего диссонанс. Следовательно, субъект будет заинтересован в отыскивании такой информации, которая одобрит его выбор и ослабит или устранит данное состояние полностью при этом необходимо избегать источников информации, которые могут спровоцировать его увеличение. Нередко подобные действия субъектов могут привести к отрицательным результатам – у индивида может появиться предубеждение или боязнь диссонанса, что представляет собой опасный фактор, воздействующий на взгляды индивида.

Между несколькими когнитивными составляющими могут наличествовать отношения противоречия. При возникновении диссонанса индивиды стремятся к снижению его интенсивности, избеганию или абсолютному избавлению от него. Подобная устремленность оправдывается тем, что субъект своей целью ставит трансформацию собственного поведения, нахождение новой информации, которая касалась бы ситуации или явления, породившего диссонанс.

Совершенно объяснимо, что для индивида проще согласиться с имеющимся положением дел, подправив собственные внутренние представления в соответствии со сложившейся ситуацией, вместо продолжительного размышления над проблемой правильности его действий. Зачастую это негативное состояние появляется как результат принятия серьезных решений. Предпочтение одной из альтернатив (одинаково заманчивых) дается личности непросто, однако совершив, наконец, такой выбор, индивид нередко начинает осознавать «противопоставленные когниции», другими словами позитивные аспекты той версии, от которой он отвернулся, и не совсем позитивные стороны той альтернативы, с которой согласился.

Для ослабления или полного подавления диссонанса, индивид стремится преувеличить важность принятого им суждения, в то же время, приуменьшая существенность отвергнутого. Вследствие такого поведения другая альтернатива утрачивает в его глазах всякую привлекательность.

Когнитивный диссонанс и полная (состояние тяготящего напряжения, чувства безысходности, тревожности) имеют одинаковые адаптивные стратегии для избавления от проблемной ситуации, так как и диссонанс и фрустрация вызывают у субъектов чувство дисгармонии, которое они всеми силами стараются избегать. Однако наряду с этим диссонанс и ситуация, его спровоцировавшая, могут являться одновременно и фрустрацией.

Когнитивный диссонанс Фестингера

Когнитивные мотивационные теории, интенсивно разрабатывающиеся сегодня, берут собственное начало от широко известных трудов Л. Фестингера.

Теория когнитивного диссонанса в работе Фестингера обладает двумя принципиальными достоинствами, которые отличают научную концепцию от ненаучной. Первое достоинство заключается, если пользоваться формулировкой Эйнштейна, в ее опоре на максимально общие основания. Из таких общих оснований Фестингер вывел следствия, которые возможно подвергнуть экспериментальной проверке. Это является вторым достоинством ученья Фестингера.

Когнитивный диссонанс Леона Фестингера подразумевает некоторую конфронтацию между несколькими когнициями. Он трактует когницию довольно широко. В его понимании когницией является любое знание, убеждение, мнение относительно среды, собственных поведенческих реакций или себя. Негативное состояние переживается субъектом как ощущение дискомфорта, от которого он стремится избавиться и восстановить внутреннюю гармонию. Именно такое стремление считается мощнейшим мотивирующим фактором поведения человека и его мировоззрения.

Состояние противоречия между когницией Х и когницией Y зарождается, если из когниции Х не выходит когниция Y. Консонанс между Х и Y, в свой черед, наблюдается, когда из Х выходит Y. Индивид всегда устремлен на достижение внутренней непротиворечивости, то есть стремится к состоянию консонанса. Так, к примеру, индивид, расположенный к полноте решил придерживаться диеты (Х-когниция), но не в состоянии отказать себе в плитке шоколаде (Y-когниция). Индивиду, желающему похудеть, не рекомендуется употреблять шоколад. В этом и заключается диссонанс. Его зарождение мотивирует субъекта на редукцию, другими словами на ликвидацию, уменьшение диссонанса. Для решения данной проблемы у индивида имеется в наличии три главных способа:

— одну из когниций трансформировать (в конкретном примере – перестать употреблять шоколад или завершить диету);

— минимизировать значимость когниций, входящих в отношения противостояния (решить, что излишний вес не является большим грехом или что употребление шоколада не влияет на значительное увеличение массы тела);

— присовокупить новую когницию (плитка шоколада увеличивает вес, но наряду с этим, благотворно воздействует на интеллектуальную сферу).

Последние два способа являются своеобразной адаптивной стратегией, то есть индивид приспосабливается с сохранением проблемы.

Когнитивный диссонанс требует снижения и мотивирует его, ведет к видоизменению отношений, а затем и поведения.

Ниже представлены два наиболее знаменитых эффекта, связанных с появлением и устранением когнитивного диссонанса.

Первый – происходит в ситуации поведения, конфликтующего с оценочным отношением к чему-либо индивида. Если субъект соглашается сделать без принуждения что-нибудь, каким-либо образом несоответствующее его установкам, точке зрения, и если такое поведение не имеет убедительного внешнего оправдания (денежное вознаграждение), то в последующем установки и взгляды трансформируются в направлении большего соответствия поведения. В случае, когда субъект согласится на действия, идущие немного вразрез с его моральными ценностями или нравственными ориентирами, то результатом этого будет появление диссонанса между нравственными убеждениями и знанием о поведении, а в дальнейшем убеждения изменятся в направлении понижения нравственности.

Второй эффект, полученный в ходе исследований диссонанса когниций, называется диссонансом после принятия трудного решения. Тяжелым называется решение, когда альтернативные явления или предметы, из которых предстоит сделать выбор, одинаково привлекательны. В подобных случаях, чаще всего, после свершения выбора, то есть после принятия решения, индивид переживает когнитивный диссонанс, который является следствием вытекающих противоречий. Ведь в избранном варианте, с одной стороны, существуют негативные аспекты, а в отвергнутом варианте, с другой стороны, обнаружены положительные черты. Другими словами принятая альтернатива отчасти плоха, но все же принята. Отклоненный вариант отчасти хорош, но отвергнут. В ходе экспериментального анализа результатов трудного решения было выявлено, что со временем после принятия подобного решения растет субъективная привлекательность выбранной альтернативы и снижается субъективная привлекательность отклоненной.

Индивидуум, таким образом, освобождается от когнитивного диссонанса. Другими словами личность убеждает себя по поводу выбранного варианта, что такой вариант не просто немного лучше отклоненного, а существенно лучше. Подобными действиями субъект как бы расширяет альтернативы. Отсюда, можно сделать выводы, что сложные решения увеличивают вероятность поведенческих реакций, соответствующих выбранному варианту.

Например, когда индивид долго терзался выбором между автомобилями марки «А» и «Б», но в итоге отдать предпочтение марке «Б», то в последующем шанс выбора автомобилей марки «Б» будет несколько выше, чем до его приобретения. Это связано с ростом относительной привлекательности автомобилей марки «Б».

Когнитивный диссонанс Леона Фестингера является специфической вариацией проблемных ситуаций. Поэтому необходимо определить при помощи каких защитных механизмов и незащитных адаптивных инструментах осуществляется адаптивная стратегия, если она применяется с целью избавления личности от диссонансов. Такая стратегия может быть неудачной и вызывать усиление диссонанса, порождая новые фрустрации.

Также существуют силы, оказывающие сопротивление уменьшению диссонанса. Например, изменение в поведении и суждениях о таком поведении зачастую меняются, но иногда это сложно или связано с утратами. Сложно, к примеру, отказаться от привычных поступков, так как они нравятся индивиду. Новый когнитивный диссонанс и полная фрустрация могут возникнуть вследствие трансформации других вариаций привычного поведения, несущей за собой материальные и финансовые потери. Существуют формы поведения, порождающие диссонанс, которые индивид не в состоянии видоизменить (фобические реакции).

В заключение можно сказать, что теория когнитивного диссонанса Фестингера достаточно проста и в кратком изложении выглядит следующим образом:

— могут существовать между когнитивными элементами отношения несоответствия;

— возникновение диссонанса способствует зарождению стремления к снижению его воздействия и избеганию его дальнейшего роста;

— проявления такого стремления заключаются в трансформации поведенческого реагирования, видоизменении отношения или в сознательном поиске новых мнений и информации относительно суждения или явления, породившего диссонанс.

Примеры когнитивного диссонанса

Что такое когнитивный диссонанс? Определение данного понятия лежит в понимании того, что каждое действие индивида, идущее вразрез с его знаниями или убеждениями, будет провоцировать возникновение диссонанса. При этом неважно будут ли такие действия вынужденными или нет.

Как избавиться от когнитивного диссонанса? Для того чтобы это понять можно рассмотреть стратегии поведения на примерах. Данное состояние могут вызвать простейшие ежедневные житейские ситуации. Например, индивид стоит на остановке и видит перед собой двух субъектов, один из которых производит впечатление солидного и успешного мужчины, а второй – напоминает бомжа. Двое этих людей что-то едят в обвертке. Согласно знаниям индивида первый субъект должен выкинуть обвертку в урну, которая находится на той же остановке в трех шагах от него, а второй субъект, по его мнению, скорее всего, выкинет бумажку там же где и стоит, то есть не будет утруждать себя тем, чтобы подойти и выкинуть в урну мусор. Диссонанс наступает тогда, когда индивид видит поведение субъектов, которое идет вразрез с его представлениями. Другими словами, когда солидный мужчина бросает обвертку себе под ноги и когда бомж преодолевает расстояние в три шага, чтобы выкинуть бумажку в урну, наступает противоречие – в сознании индивида сталкиваются противоположные представления.

Другой пример. Индивид желает обрести спортивное телосложение. Ведь это красиво, притягивает взгляды противоположного пола, позволяет ощущать себя хорошо, способствует улучшению здоровья. Для достижения цели ему необходимо начать заниматься регулярными физическими упражнениями, нормализовать питание, стараться соблюдать режим и придерживаться определенного дневного распорядка, или найти кучу оправдывающих факторов, свидетельствующих о том, что ему не так уж и нужно (не достаточно финансов или свободного времени, якобы плохое самочувствие, телосложение в пределах нормы). Любые действия индивида, таким образом, будут устремлены в сторону уменьшения диссонанса – освобождения от конфронтации внутри него самого.

При этом практически всегда можно избежать появления когнитивного диссонанса. Зачастую этому способствует элементарное игнорирование любой информации относительно проблемного вопроса, которая от имеющейся может отличаться. В случае уже зародившегося состояния диссонанса, следует нейтрализовать его дальнейшее развитие и усиление, путем добавления в систему собственных представлений новых убеждений, заменив ими старые. Примером этому служит поведение курильщика, понимающего, что курение наносит вред здоровью его и окружения. Курильщик находится в состоянии диссонанса. Выйти из него он может:

— изменив поведение – бросить курить;

— изменив знание (убедить себя в преувеличенной опасности курения или внушить себе, что вся информация о вреде курения вовсе недостоверна);

— воспринимая любые сообщения о вреде курения с осторожностью, другими словами попросту игнорировать их.

Однако нередко подобная стратегия может привести к боязни диссонанса, предубеждениям, появлению личностных расстройств, а иногда и к неврозам.

Что значит когнитивный диссонанс? Простыми словами определение его заключается в следующем. Диссонанс – это некоторое состояние, при котором личность чувствует дискомфорт, вызываемое наличием двух и более противоречивых знаний (убеждений, представлений) об одном явлении. Поэтому для того чтобы не ощущать когнитивный диссонанс болезненно, следует просто принять за факт то, что такое явление просто имеет место быть. Необходимо понимать, что противоречия между какими-то элементами системы верований личности и реальным положением вещей неизменно будут находить отражение в бытие. А принятие и осознание того, что абсолютно все может полностью отличаться от собственных мыслей, позиций, представлений и убеждений позволяет избегать диссонансов.

В этой статье подробно рассмотрим такое понятие, как диссонанс. Что это такое? В каких сферах оно используется?

Терминология

Слово происходит от латинского dissonantia, что дословно можно перевести как "неблагозвучное звучание". Диссонанс - что это за термин? Каково его содержание? Этот термин активно употребляется в разных сферах. Например, его часто используют в искусстве, психологии, философии. Есть ли у слова диссонанс синоним? Понятий с аналогичным значением существует несколько. Вот наиболее распространенные из них: несоответствие, разногласие, противоречие, дисгармония, какофония (последняя является синонимом из области теории музыки). По сути, это нарушение гармонии, некий дискомфорт, вызванный несоответствием уже имеющихся знаний и представлений с другими новыми фактами. Диссонанс - что это, например, в теории искусства? Обратимся к научному толкованию. Согласно энциклопедии, диссонанс в музыке - это разнобойное звучание. В этом случае одновременно звучащие тона не сливаются друг с другом.

Противоположные понятия

Консонанс (от латинского consonantia - благозвучие) - это совершенно полярное диссонансу определение. Но вместе они характеризуют отношения между двумя парами "элементов". Ими, этими компонентами, по сути, выступают знания. Одни "элементы" являются знаниями относительно своего "Я". Другие же - это сведения, касающиеся общих проблем мироустройства. Термин "знание" часто употреблялся в широком смысле слова, включая в себя, кроме, собственно, информации, еще и мнения, а также убеждения, установки и ценности. Несмотря на то что между этими явлениями присутствуют достаточно существенные различия, их можно считать "элементами знания". И именно между их парами может существовать диссонанс и консонанс.

Типы отношений

В случае если когнитивные элементы нигде не встречаются, не пересекаются друг с другом и не имеют ничего общего между собой, такие элементы следует называть нерелевантными. Для нас же интересны исключительно те элементы, между которыми могут возникать и возникают отношения консонанса и диссонанса. Теория когнитивного диссонанса была сформулирована в середине ХХ века Леоном Фестингером. Согласно ей, два отдельно расположенных элемента будут в диссонансе один по отношению к другому в том случае, если отрицание одного из них выводится из другого. Можно привести здесь такой пример: человек уверен, что он находится в окружении исключительно своих друзей, но все же испытывает дискомфорт и опасение в этой ситуации.

То есть налицо наличие диссонансного отношения. Или еще один пример: человек, который залез в серьезные долги, вдруг решает отправиться в дорогое кругосветное путешествие. Здесь тоже два когнитивных элемента будут диссонировать между собой. "Разлад" между двумя элементами знаний может появляться как следствие ряда разных причин. Это могут быть желания и ожидания человека, приобретенный жизненный опыт либо другие факторы. Подробнее мы рассмотрим их далее.

Причины возникновения когнитивного диссонанса

На вопрос "диссонанс - что это такое" мы уже ответили. Теперь, для полноты картины, стоит разобраться с причинами и факторами его возникновения. Во-первых, он может возникнуть вследствие логического несоответствия. К примеру, если человек уверен, что он через год построит добротный дом, но при этом понятия не имеет, как заложить фундамент, то эти два элемента - диссонансные. Во-вторых, причиной могут стать культурные традиции или обычаи. Предположим, что мужчина не уступает в трамвае место пожилой бабушке, но прекрасно знает, что по установленным правилам этикета и моральным нормам он должен это сделать. В таком случае его знания и осознание того, что он делает неправильно, являются диссонансными отношениями. Хотя в какой-нибудь другой культуре, где уступать место в транспорте пожилым людям не принято, эта ситуация, очевидно, не была бы примером рассматриваемых отношений.

В-третьих, диссонанс возникает тогда, когда частное мнение в конкретной ситуации выходит за рамки более обобщенного. Скажем, гражданин, считающий себя радикалом, голосует на выборах за кандидата либеральных взглядов. Когнитивные элементы по этим двум мнениям будут диссонансными. Наконец, состояние когнитивного диссонанса может иметь место вследствие приобретенного ранее опыта. Представим себе человека, который несколько раз за свою жизнь заболевал острой ангиной после съеденного мороженного. И вот, в очередной раз он его ест. При этом он надеется не заболеть снова. Это яркий пример когнитивного диссонанса на основе прошлого жизненного опыта.

Степень "несоответствия"

Определить уровень диссонанса поможет один очевидный аспект. Он заключается в объективных характеристиках элементов, между которыми наблюдается "несоответствующее" отношение. Предположим, что два в системе знаний являются диссонантными относительно друг друга. Тогда степень "несоответствия" будет в прямой пропорциональной зависимости от уровня важности этих элементов. Если компоненты будут очень значимы для конкретного индивидуума, то и показатель диссонанса будет, соответственно, высок.

Примеры

Вообразим себе человека, подающего пятьдесят рублей нищему попрошайке в подземном переходе. При этом этот человек осознает, что бедняк не так уж и нуждается в этих деньгах. Но все же он подает деньги, причем диссонанс, возникающий в данном случае между двумя элементами, не очень сильный. Ведь ни первый, ни второй элемент не настолько существенен для этого человека. И второй, кардинально противоположный пример. Студент, в преддверии важного для него экзамена, абсолютно к нему не готовится. При этом он прекрасно осознает, что уровень его знаний по предмету не позволит ему сдать этот тест. И в этом случае степень диссонанса для студента будет значительно выше, ведь оба элемента знаний весьма важны для индивидуума.

Существуют ли системы, свободные от диссонансных отношений?

С большой долей уверенности можно предполагать, что в нашей жизни объективно не существует такой системы, которая была бы полностью свободна от присутствия "несоответствия". Ведь какое бы действие ни собирался предпринять индивидуум, какое бы чувство он ни испытывал, всегда найдется хотя бы один незначительный когнитивный элемент, который вступит в диссонансные отношения с компонентом "поведенческим".

Вот простой пример. Казалось бы, обыденное и тривиальное убеждение в необходимости и полезности вечерней прогулки перед сном может иметь некоторые когнитивные элементы, которые выступят диссонирующими с этим знанием. Так, человек может думать о том, что дома его ждут какие-либо дела, которые он должен закончить. Или же он заметит, что на улице собирается дождь и тому подобное. Словом, к любому когнитивному элементу в одной системе обязательно найдутся релевантные к нему другие элементы, поэтому несомненным фактом является наличие хоть и в незначительной степени, но диссонанса.